Хобби Сереги Костикова
Шрифт:
Как и накануне, до выхода их магазина его провожала Вика. Как и накануне, она мило улыбалась, но когда на прощанье собралась что-то сказать, Серега ее опередил.
– Давай завтра встретимся, – предложил он простецки.
– Давай, – ни секунды не раздумывая, согласилась она.
– Мне до обеда кое-какие дела надо сделать…
– Мне тоже…
– Сможешь во второй половине дня, часиков в пять в Коньково подъехать?
– Смогу.
– Вот и замечательно! Встречаемся ровно в пять вечера в метро в центре зала. Там и придумаем, что
– Д-добре, – Вика, кажется, слегка растерялась.
Серега и сам не ожидал от себя подобного напора. И ладно бы такое случилось в каком-нибудь сбербанке, или в другом магазине, но чтобы в «Детском саду»…
– Все! Договорились!!! – выпалил он, и – чего уж совсем не предвидел, прежде чем выскочить на вечернюю апрельскую улицу, наклонился и чмокнул Викторию в щечку.
– Ну, старший, колись! – потребовал Боярин, не успел Серега плюхнуться на заднее сидение. – Закадрил корейку?
– Кореянку! Корейку тебе в кабаке подают – жареную, а кореянка…
– Да, понял, понял. Закадрил или нет?
– Договорились завтра встретиться…
– Вот! Что я говорил! – воодушивился Боярин. – Краснов, с тебя алкоголическая бутылка!
– Не торопись, Боярин, – водитель привычно тронул машину по направлению к очередной торговой точке, где закончившие работу кассиры ждали приезда инкассаторов. – Я же не знаю – может, вы с Шубой сговорились?
– А в чем фишка-то? – поинтересовался Серега.
– Поспорили мы, – без обиняков, принялся объяснять Боярин. – Я, на примере тебя и корейк… то есть, кореянки, утверждал, что, образно говоря, «молодым везде у нас дорога», а Краснов – мол, «старикам всегда у нас почет».
– Не передергивай, Боярин! – возмутился водитель. Я не в том смысле с тобой пари заключал.
– Как же меня достали все эти ваши пари! – застонал Серега.
– Тебе-то, Шуба, что? По-любому стакан на халяву достанется. Лично мне не жалко купить лишний пузырь и на троих раздавить. Да и Краснов – наш человек, если проспорил, скупердяйничать не станет. Тут дело принципа.
– Какого принципа?
– Все такого же! – Боярин завелся и не торопился выходить из машины, чтобы проинкассировать очередной магазин, напротив входа которого затормозил водитель.
– Краснов глубоко убежден, и вот уже долгое время является ярым приверженцем своей теории, что все женщины, за редким исключением, делятся строго на две категории. Да, что я-то объясняю, Краснов, сам ему скажи.
– Я говорил не про всех баб, а про незамужних, – уточнил водитель. – Если в двух словах, то среди них есть бабы – дуры, и бабы – не дуры.
– И в чем отличие?
– Взглядом на жизнь и соответственно – поведением. Незамужняя ДУРА, чего-то там измышляет, строит из себя принцессу, считает, что все мужики должны с нее пылинки сдувать, и что, отдаваясь, она делает партнеру великое одолжение. Незамужняя НЕ ДУРА ведет себя просто и естественно: обратил на нее внимание мужик, захотелось с ним в койку, так
По словам Боярина, твоя кореянка и молоденькая, и фигуристая, и симпатичная. По твоим словам, Шуба, ты с первой попытки успешно назначил ей свидание. Что ж, если на первом же свидании вы успешно разделите койку, причем, не по пьянке, а по взаимному влечению, то, считай, повезло познакомиться не с дурой. Можно сказать, счастливая случайность. В таком случае, я готов поставить бутылку.
– Конечно, поставишь, – радостно потер руки Боярин. – Вот ты, Краснов, изначально все сводишь к койке. Но, допустим, для нее секс в жизни не главное?
– Это для тебя, дважды разведенного алкоголика койка не главное. Беги уже на точку, а то из графика выбиваемся…
Остаток маршрута инкассатор-сборщик разглагольствовал с водителем по поводу его теории в отношении замужних и незамужних, красавиц и дурнушек. Серега в их спор старался не вмешиваться, прекрасно сознавая, что переубедить Краснова, которому шел пятый десяток невозможно. Вот нравились ему одноразовый секс с опытными в этом деле, как выразился Боярин, «бабушками-ягушками» и все тут. И ведь не один такой был Краснов.
К примеру, тоже инкассатор, ровесник Сереги по прозвищу Радио женился на женщине, которая была старше его ровно на десять лет. И ладно бы она была богатой-знаменитой-красивой, как раз все наоборот, зато человек хороший, хозяйственный, готовила прекрасно и для молодого мужа была готова все сделать.
Другой инкассатор, низенький и пухленький, которого все так и называли – Пух, с упоением расхваливал свою жену в плане ее красоты, и утверждал, что в транспорте все мужики на нее оглядываются. Но однажды, увидев ее, Серега еле сдержался, чтобы не посоветовать Пуху, снять розовые очки. С точки зрения скульптора ее лицо в лучшем для нее же случае можно было сравнить с мордой муфлона.
Вообще выходило, что его друзья и знакомые если и встречались с красавицами, то либо с еще не выскочившими замуж, либо уже успевших развестись, женились же, как правило, на «ягушках».
По пятницам и субботам, после окончания работы, согласно заведенной традиции, инкассатор-сборщик, получавший от клиентов повышенные чаевые, угощал своих товарищей – конечно же, спиртным. Обычно от подобных угощений Серега старался под каким-нибудь предлогом отказаться. Но в эту пятницу, после полуторанедельного отсутствия отвязаться от Боярина не получилось, в противном случае мог и обидеть напарника. Опять же по традиции, он и сам должен был проставиться – так сказать, за благополучное выздоровление, посему на Серегины деньги тоже были куплены и водка, и пиво.