Хобби Сереги Костикова

Константинов Евгений Михайлович

Но сам-то он, не далее как на днях, переспал с проституткой, – укорял себя Костиков. И тут же находил оправдание – был вдребедень пьяным, ничего не соображал, о том, что надо платить деньги за «ночь любви», узнал только утром.

Но и на следующий день произошло то же самое, – звучала укоризна. Но тогда было совсем другое дело – были пари и проигрыш, за который пришлось расплачиваться, а уж если заплатил из собственного кармана, то грех не воспользоваться услугами такой обаятельной и отзывчивой девушки, как Катенька Жайворонок…

Если бы не была Катька проституткой, –

думал Серега, инкассируя магазины, столовые, кассы и другие торговые точки, – то вполне можно было с девчонкой роман закрутить. Нравился ему подобный типаж – чернявенькая-вертлявенькая, отзывчивая, веселая… Но знание, что девушка хотя бы недолгое время позиционировала себя как проститутка, напрочь отбивало все нежные, лирические чувства. И нечего в отношении Катьки Жайворонок мозги себе забивать. И без нее вокруг хватает, на кого глаз положить.

В его жизни женщины время от времени появлялись, но не были чем-то уж очень важным. Жизнь и без особ прекрасного пола была насыщена множеством увлечений: коллекционирование, лепка, охота, рыбалка… Серега много общался с друзьями, да и на работе скучать не приходилось. Собственно, на работе он обычно и заводил знакомства с девушками, но без серьезных намерений, да и случалось это не часто…

Поглощенный своими мыслями, Серега не сразу заострил внимание в очередном универсаме на симпатичной кассирше восточного типа, стриженой «под мальчика». Этот магазин они обслуживали не с центрального входа, а со стороны хоздвора: инкассатор звонил в закрытую служебную дверь, кто-нибудь из работников магазина ему открывал и затем провожал обратно до двери. Как правило, Серега не стеснялся знакомиться, но тут как-то замялся и лишь сухо поздоровался с кокетливо улыбнувшейся ему девушкой и проследовал в кабинет старшего кассира принимать сумку с деньгами. Зато азиаточка, уже на выходе, со вздохом и толикой грустинки сказала ему на прощание:

– До свидания, строгий господин инкассатор. Заглядывайте завтра…

О своих опасениях в отношении живчиков Сергей вспомнил, когда вошел в лифт, чтобы подняться на двенадцатый этаж. По словам Кати, когда она его выслеживала, то просто отметила, где остановился его лифт, ну и так далее… Проникнуть же в его квартиру умельцам, кому это надо, будет не менее просто.

До недавнего времени, Серега почти не беспокоился, что его могут ограбить. Золота-бриллиантов он не хранил, из общепринятых ценностей, не считая хорошего ружья и видео-фотоаппаратуры – разве что несколько кляссеров с марками да альбомов с монетами, которые хоть и стоили денег, но не таких, чтобы уголовники рисковали только ради них. Но теперь для него в квартире кое-что считалось гораздо ценнее тех же монет и марок.

Застолье и живчики, живчики и Застолье – вот о чем думал Серега, открывая дверь своей квартиры.

И он ни капли не удивился, когда, захлопнув входную дверь, почувствовал почти неуловимый, чужой запах. Даже смесь запахов, несвойственных его холостятскому обиталищу.

Артур поджидал его в комнате, сидя в кресле за столом, служившим Сереге плацдармом для лепки. На столе, помимо

бутылки коньяка и блюдца с нарезанными дольками лимона ничего не было. Наполовину наполненную рюмку «гость» держал в руке.

– Ты не пустил домой Катю, искавшую Влада, – не поздоровавшись, сказал Артур. – Поэтому я рассудил, что он как раз здесь-то и скрывается. Выходит, ошибся я, да, скульптор?

«Конечно же, он не нашел Влада, – отлегло у Сереги от сердца. – Да и как мог найти?! Ну, посмотрел под кроватью и в гардеробе, заглянул в кладовку и на балкон. И все – негде больше искать человека в однокомнатной московской квартирке».

Подавив желание посмотреть на сервант и ничего не сказав, он прошел на кухню, вернулся со стаканом, плеснул в него коньяку, сел, выпил. Все так же молча закусил долькой лимона.

– Мне нравится твое спокойствие, – Артур взял бутылку и налил еще себе и хозяину квартиры. – Другой бы начал возмущаться, грозить милицией, да?

– Надеюсь, фамильные драгоценности моей прабабушки хранятся на прежнем месте? – деланно нахмурился Костиков. – В противном случае без милиции не обойтись.

– Да нет у тебя никаких драгоценностей, – Артур выпил и стукнул пустой рюмкой по столу. – А если даже и есть, то стоят они намного меньше, чем должен мне Владислав Мохов.

– А при чем тут я? – развел руками Серега. – Где Влад живет, вы знаете, могу адрес его дачи назвать.

– За дачу он, кстати, тоже до конца не рассчитался. И, кстати, охрана давненько его в своих владениях не видела.

– Как это ни странно, я – тоже.

– Но, в любом случае, ты видел его позже Машки, с которой он сорок коробок пластилина покупал, – Артур кивнул в угол, где стояла сумка Влада. Количество коробок в ней уменьшилось, но материала для лепки оставалось еще предостаточно.

– Фигурки твои я заценил. Оригинальные. Но зачем было покупать сразу так много пластилина? Разве с этим товаром в стране дефицит?

– Влад тоже фигурки заценил, – Серега приложился к коньяку. – Предложил налепить их побольше и устроить выставку-продажу. А потом самые удачные воспроизвести в керамике. Купить муфельную печь для обжига и тому подобное. В общем – бизнес.

– Придурок! – теперь уже Артур стукнул по столу. – А почему он джип у твоего дома оставил?

– С хорошего бодуна был. Машка может подтвердить.

– Да подтвердила уже, подтвердила, – Артур поднялся, взял в руки бутылку, повертел, рассматривая, словно раздумывая, выпить ли еще, потом поставил обратно. – Ладно. Хватит пить, на ночь глядя. Если этот придурок объявится, сразу сообщи.

Первым делом после ухода Артура, Серега закрыл входную дверь еще и на щеколду и подстраховался дверной цепочкой. Мелькнула мысль в ближайшее время поставить квартиру на сигнализацию, хотя теперь беспокоиться об этом поздно. Звонить в милицию не имело смысла. Вряд ли лысый и в самом деле что-нибудь у него украл. А доказательств, что Артур проник к нему незаконно, нет; тому будет достаточно сказать, что в поисках одного своего знакомого заглянул к другому, да еще и коньяк притащил.