Хочу быть бедным (сборник)

Пирогов Лев

Сейчас я напишу стихи, потому что взволнован.Господи, прямо сейчас напишу стихи, потому что я реально взволнован!

Помимо обращения, лирика основывается на «принципе удвоения». Скажем, если просто произнести слово «палка», оно окажется прозой. Если же его удвоить, подкрепив обращением: «О палка, палка!..» – получится лирическое высказывание. («Ветер, ветер, ты могуч…» – и так далее.)

Некоторые исследователи (в частности, я) считают, что принцип удвоения был подслушан людьми у птиц. Певчие птицы очень часто повторяют один и тот же пассаж. Собственно, только

это и позволяет нам называть издаваемые ими звуки пением.

Одной из известных лирических форм, основанных на простом удвоении, является блюз:

Эй, сахарный тростник-Алабама, солнце, ты ещё стоишь высоко,Эй-хей, сахарный тростник-Алабама, солнце, ты ещё стоишь высоко!..Я пою свой сахарный Алабама-блюз, о моя миска с бобами, как ты от меня далеко…

Поскольку представления афроамериканских негров о природе Божественного были весьма расплывчаты, вместо обращения к конкретному божеству мы видим здесь апелляции к небесному светилу и пище. В остальном это совершенная формула лирического высказывания.

Tuesday, 8th

С покойным Дмитрием Александровичем Приговым мы, случалось, беседовали. Порой я даже помогал ему советами. Помню как сейчас: на презентации новой книжки В. Г. Сорокина в клубе «Муха» (там все как раз торжественных речей ждали, а на самом деле – банкета) он подходит ко мне и спрашивает: «Как вы думаете, эти пирожки уже можно есть?..»

Wednesday, 9th

Гуляли вчера около синагоги, что в Марьиной Роще. При себе, понятно, канистра бензина, спички, ну и динамиту чуть-чуть. Мы всегда так гуляем. Вдруг река? Рыбу глушить… Гуляем, значит, никого не трогаем, любуемся видами Москвы уходящей. Бархатную завязь вечера в разных направлениях разрезают стайки хасидов в вызывающей спецодежде: чёрный котелок, чёртый сюртучишко до пят, чёрные штаны, чёрные штиблеты. Ну мы зубы стиснули, идём. Слёзы катятся. Дошли до синагоги. Дворец в миллион этажей. На хотэль больше похоже. Ну, не миллион этажей, поменьше, но много. А на крыльце болельщики тель-авивской баскетболной команды «Маккаби» развязно себя ведут. Увидели нас, аж задрожали от возбуждения. «Смотрите, – кричат, – русские, русские! Давайте их убьём!» А также «ЦСКА – говно», «Да здравствует Кондолиза Райс» и другие обидные лозунги. Мы, конечно, гостеприимно улыбаемся, делаем вид, что по-хасидски не понимаем. Ладно, в конце концов, не на синагогу пришли смотреть.

А пришли смотреть, как уже говорилось, на красивейший город земли. В двух шагах от воющего и грохочущего Сущёвского вала начинается рай земной. С тополями, запахом весенней утробной сырости, с деревянными домиками и другими эксклюзивами вплоть до щенячьих мордочек из подвальных оконцев. Ну и место историческое к тому ж. Помните, в «Место встречи изменить нельзя»: «Беда, Глеб Егорыч, в Марьиной Роще засаду перестреляли!..» Вот туда мы идём.

А по пути это синагожище. Ну обошли. Рядом с синагожищем за заборчиком домишко. Одноэтажный, деревянный, тополиными серёжками перчёный, сломают скоро. Думаем, ну хоть одним глазком взглянуть… Встали на приступочку, смотрим через заборчик. Домик-то провалился весь, гниёт уже, а ведь наверняка ценности исторической!.. наверняка вот прямо здесь засаду перестреляли! Аж слёзы на глаза наворачиваются, не поверите… Встали, значитца, на приступочку, смотрим через заборчик. И вдруг слышим со стороны где назад:

– Э!.. А ну-ка там… Давайте отсюда!

– Да

мы ничего, смотрим вот… С праздником вас! Всё нормально.

– Нормально будет, когда вы уберётесь!

Это охранник синагожный, морда немосковская, даром что славянин, дубинкой электрошоковой по голенищу себя постукивает. И за спиной у него, с крыльца, болельщики: «Распни, распни их!»…

Ну что было делать? Подобрали свои канистры, ушли, как велено. Бетон не горит. А зато обратном пути Салют видели, деток православных, которые «Ура!» и «С Днём Победы!» кричат, и даже в подземном переходе один мужчина нам на трофейном аккордеоне «Брестскую улицу» бесплатно сыграл. И ещё много хорошего.

Thursday, 10th

«Искусство не знает границ». Чья это проблема – границ или искусства? Незнание границ не освобождает от ответственности за их нарушение.

Friday, 11th

В детстве как – начинается кино, смотришь: если много актёров в титрах, значит, интересное, если мало, значит, тягомотина, пропал вечер, а завтра в школу. (Бывали и такие ужасные фильмы, где всего два актёра! Наверное, их придумал сам сатана!) И точно так же: открываешь книжку, если без чёрточек (в смысле без диалогов), значит, неинтересная.

А сегодня с удивлением обнаружил, что меня выталкивает из себя текст с частоколом чёрточек, с обилием персонажей. Будто вошёл в комнату, а тут все давно перезнакомились, передружились, пьют, притерпелись к запаху табака, к грязной посуде (запомнили её чистой), шутят про работу, флиртуют, – и провести здесь, сейчас, среди них, хотя бы минуту кажется гораздо труднее, чем прожить жизнь.

Wednesday, 21st

«Люди культуры» могут пользоваться цивилизацией (стремясь к благу и добиваясь «успеха»), но вот исповедовать цивилизацию они пока ещё не научились. Они – люди культуры. «Гуманитарии».

«Люди цивилизации» могут пользоваться культурой (стремясь к благу и добиваясь «статуса»), но исповедовать культуру пока не умеют. Они – люди цивилизации. «Инженеры».

Гуманитарий существует в пространстве идеальных категорий, он нацелен на идеальный результат и часто руководствуется принципом «всё или ничего»: если идеальный результат на практике невозможен, его не интересует практика.

Кстати, из записных книжек Шукшина: «Всё или ничего. Рассказ с таким названием – суть русского национального характера».

Инженер существует в пространстве конкретных понятий, он нацелен на практический результат и руководствуется принципом «лучше синица в руке, чем журавль в небе»: если идеальный результат в силу каких-либо причин недостижим здесь и сейчас, он сосредотачивается на «практически осуществимом», его как бы перестаёт интересовать идеал.

Политтехнологи (и публицисты, стремящиеся ими стать, то есть влиять на умы, добиваясь результата) относятся к «инженерам». Даже если «по происхождению» они люди культуры.

Тут вспоминается вот что – вспоминается «русский рэп». Молодые люди из групп типа «Каста» и «Кровосток» родились в благополучных семьях, получили университетское образование, работают на престижных работах, однако читают рэп на уличном жаргоне, специальными «уличными» гнусавыми голосами – чтобы такие же, как они, подростки из интеллигентских семей к ним тянулись. Подростки всегда тянутся к чему-то не такому, как дома у предков.

Культурный («по происхождению») мальчик Антон Черняк, он же «Шило», читает стишки про то, как трахает малолеток, нюхает кокаин и «дырявит бошки».