Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы
Шрифт:
Артур. Мнение? У меня нет никакого мнения, и я совсем не хочу дискутировать. Это никакая не интеллектуальная предпосылка, это правда. Ты понимаешь? Это жизнь! У тебя рога, вот такие, до потолка. И отвертеться от этого тебе не удастся.
Стомил. Рога, рога — это банальное сравнение, а не солидное орудие интеллектуального анализа (раздраженно). Не будем снижать уровень!
Артур. Отец — рогоносец!
Стомил. Тише! Я запрещаю тебе так говорить!
Артур.
Стомил. Не верю.
Артур. Я так и думал. Доказать тебе? Пожалуйста. Достаточно открыть эту дверь (показывает на левую дверь в стене прямо).
Стомил. Нет!
Артур. Ты боишься? Конечно, удобнее устраивать теоретические эксперименты. В экспериментах ты — гигант, а в жизни — трусоватый папаша.
Стомил. Я папаша? Я?
Артур. Старый муж, сидящий под каблуком, карманный Агамемнон!
Стомил. Хорошо, я тебе покажу. Они — там?
Артур. Сам посмотри.
Стомил. Я им покажу. Я тебе покажу. Я вам всем еще покажу! (Бежит к дверям, останавливается.) Или знаешь что? Я сделаю это завтра (возвращается).
Артур (преграждая ему дорогу). Нет, войди туда сейчас же.
Стомил. Завтра. Или письменно. Как ты думаешь?
Артур. Рогатый мученик.
Стомил. Что ты сказал? (Артур прикладывает два пальца к голове, имитируя рога, и отвратительно передразнивает его.) Я иду.
Артур (останавливая его). Минутку…
Стомил (воинственно). Пусти меня!
Артур. Возьми это с собой (берет с катафалка оставленный там Стомилом в первом действии револьвер, подает его Стомилу).
Стомил. Что это?
Артур. Ведь ты же не пойдешь туда с голыми руками… (Пауза.)
Стомил (спокойно). Я понял тебя.
Артур (подталкивая его в направлении дверей). Скорее, иди же, медлить нельзя!
Стомил (освобождаясь от него). Я понял тебя, сын. Ты хочешь трагедии.
Артур (отступает). Какой еще трагедии… Что ты…
Стомил. Несчастный игрок, юный продукт безумной идеи!
Артур. Ну что ты опять?
Стомил (бросает револьвер на стол). Я должен его застрелить? А может быть, еще ее и себя, да?
Артур. Ну что ты, я пошутил. Это не тот случай,
Стомил. Это бы тебе понравилось! Обманутый муж кровью смывает свой позор. Где ты это вычитал? В каких старых романах? Отвечай!
Артур. Это инсинуация!
Стомил. Я знал, что молодость ценит идеи больше жизни, но я не знал, что мой сын готов принести им в жертву собственного отца. Садись! (Артур послушно садится.) А теперь поговорим. Ты хочешь вернуть мир в норму. Зачем? Об этом я тебя не спрашиваю. Это твое дело. Об этом я уже достаточно наслушался от тебя. И я не вмешивался в это, пока ты не перешел границу. Но теперь довольно! Да, ловко ты это придумал! Трагедия — вот чего тебе не хватает! Трагедия — испокон веков наиболее полное выражение мира непоколебимых понятий. И вот ты хотел подвести меня к трагедии. Вместо кропотливой реконструкции ты целил в самую середину. А то, что при этом кто-то погибнет, что твой отец пойдет в тюрьму, это неважно, это тебя не касается. Только бы удался твой замысел. Трагедия тебе подошла бы, не так ли? Знаешь, что я тебе скажу? Ты обыкновенный грязный формалист. Ты не думаешь ни обо мне, ни о своей матери. Пусть гибнут все, лишь бы спасти форму. А хуже всего, что ты не думаешь даже о себе. Фанатик!
Артур. Откуда ты знаешь? А может быть, я не только ради формы?
Стомил. Ты не любишь Эдика?
Артур. Ненавижу.
Стомил. За что? Эдик — необходимость. Обыкновенная правда, которую мы искали в другом месте, потому что представляли ее себе иначе. К сожалению, Эдик — это факт. Нельзя ненавидеть то, что необходимо. Надо его полюбить.
Артур. Как? Я должен с ним целоваться? Необходимость создаю я!
Стомил. Ай-ай-ай, ты продолжаешь говорить, как упрямый ребенок. Не любит и не любит. Ну, если так… Остается выяснить еще одно. Ну да, конечно! Послушай, может быть, у тебя… комплекс?
Артур. Какой комплекс?
Стомил. Эдипов комплекс. Ты был у психиатра?
Артур. Нет, мама, конечно, ничего себе, но это не то.
Стомил. Жаль. По крайней мере было бы известно, чего придерживаться. Все легче, чем твое безумие. Итак, ты только формалист.
Артур. Я не формалист.
Стомил. Формалист. Жалкий и опасный.
Артур. Может быть, это так выглядит, но я действительно больше так не могу. Я не могу жить так, как вы.
Стомил. Допустим. Это уже лучше. Итак, допустим, что ты эгоист.
Артур. Называй это как хочешь, но ты должен.
Стомил. Ну что бы ты выиграл, если бы принес меня в жертву?
Артур. Что-нибудь получилось бы. Трагическое… Ты прав. Прости меня, папа. Трагедия — это большая форма, сильная. Действительность не ускользнула бы из нее!