Хочу быть твоей

Николаева Юлия Николаевна

— Извини, что обломал тебе незабываемый секс с пьяным быдлом, — ответил я почти спокойно, закуривая.

— Я никуда не иду, — Вика развернулась, я, выругавшись, откинул сигарету, хватая девушку. Она пару раз дернулась, но куда там, с нашей разницей весовых категорий. Однако это ее не останавливало, Вика начала бить меня кулаками, я, недолго думая, перебросил ее через плечо и потащил к машине, не обращая внимания на ее крик и стараясь не думать, что будет, если меня увидит тот же Антон. Короткое платье задралось, обнажая край чулок и полоску кожи, и я даже зубы сцепил, когда случайно скользнул по ней пальцами, пытаясь удержать отчаянно брыкающуюся девушку.

Наконец, мы оказались у моей машины, я поставил Вику на асфальт, прислонив спиной к дверце. Она оказалась не настолько пьяна, как я подумал

сначала. Парковка была освещена желтыми фонарями, в свете которых я очень хорошо видел ее лицо. На нем не было ни грамма косметики, и от этого Вика выглядела совсем юной. А ещё я вдруг подумал, что она вся такая… Живая, настоящая. И тут же мысленно ругнулся. Вот это меня занесло. Нужно посадить ее в автомобиль и отвезти домой как можно быстрей. Сдать на руки сестре и уехать.

— Отпусти, — Вика попыталась оттолкнуть мою руку, но я уперся в машину ладонями намертво, — ты не имеешь права, — продолжила со злостью, — что ты вообще ко мне прицепился? Что тебе надо?

Говоря это, она приблизилась, и мы оказались лицом к лицу, я почувствовал ее дыхание. Алкоголь и мята, видимо, жевала жвачку. И, черт возьми, мне было все равно, что она пьяна, но ни хрена не все равно, что она так близко. И снова эти глаза смотрят, прожигают насквозь. А я не могу отвести от них взгляда. И кажется, от этого она растерялась, выдохнув, вдруг облизнула губы, глядя неуверенно. Хотела податься назад, но я не дал. Стоп-кран сорвало, потому что, притянув девушку к себе, я начал ее целовать.

Глава 11

Вика

Меня остановил его взгляд, вся злость куда-то делась в один миг, оставив место растерянности. Потому что он так смотрел… Так смотрят на женщину, которую хотят. И эта мысль, мелькнув в голове, обескуражила и в то же время заставила сердце пропустить скачок. Мы смотрели друг на друга, были так близко, что невозможно дышать. Я почувствовала, как дрогнули колени, хотела отстраниться, хотя куда, сзади машина… А Тима, притянув, начал целовать. Я должна была противиться, вырываться, кричать, но не могла, плавясь в его руках, чувствуя его губы на своих, обжигающее дыхание, сводящее с ума, вышибающее остатки разума. Обняла его за шею, заставляя прижаться, и Тима тяжело выдохнул мне в рот. Его руки, скользнув вниз, подхватили, поднимая, и я обвила его талию ногами. Мы целовались, как безумные, а потом он отстранился. Лицо в лицо, дыхания смешались, воздуха не хватает.

— Вика, — прошептал он, — мы должны остановиться.

Я от этих слов инстинктивно прижалась к нему, заставив снова тяжело выдохнуть.

— Должны, — прошептала, касаясь его уха губами. Пусть он это прекратит, потому что я просто не в состоянии сейчас, мне рвет крышу от его запаха, его касаний, его губ. Я пьяна, и не только от алкоголя. Легонько прикусила его за мочку, и он вжал меня в дверцу автомобиля, снова шепча:

— Вика…

А я уже ничего не слышала, развернув его лицо к себе, стала целовать. И он отвечал, еле сдерживаясь, а потом, отстранившись вместе со мной, открыл дверцу машины, и мы оказались внутри. Мир сосредоточился в салоне автомобиля, словно больше ничего и не было, только я, Тима и безумное желание между нами. Я сидела на нем, охваченная этим чувством, разливающимся внизу живота, понимая, что ещё мгновенье, и… А потом остановилась, прижавшись лбом ко лбу.

— Нельзя, — прошептала, рвано выдыхая, качая головой, повторяя, — нельзя.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга, а потом Тима кивнул. И все закончилось. Я села рядом, одергивая платье.

Наступило отрезвление. И мы уже были не в отдельном мире, а в душном салоне автомобиля, и сказка стала суровой реальностью. Приводили себя в порядок, не глядя друг на друга, в воздухе медленно разливалось чувство неловкости. Тима закурил, протянув мне пачку, я не отказалась. Постепенно приходило осознание произошедшего. Не хватало слов, впрочем, междометий, тоже, чтобы описать, что я чувствовала. Теперь я вообще не понимала, как это могло произойти? Но самое гадкое: мне было с ним хорошо, мне было просто охренительно. И в этом как раз ничего хорошего не было. Единственный, кто вызывал у меня сильные эмоции, это Артем. И я была уверена, что такого не повторится. Нет, конечно, все было по-другому,

но… Но все это не имеет значения, потому что Тима мужчина моей сестры, и я не имела никакого права на то, что случилось. Господи, спасибо, что у меня хватило сил остановиться. У нас хватило.

Сигарета кончилась, мы по-прежнему молчали. Тима устало потер лицо руками, я покосилась на него. Отвернувшись, подумала: это просто ошибка. Нужно вычеркнуть, стереть из памяти.

— Этого не должно было случиться, — Тима словно озвучил мои мысли, хмуро глядя перед собой. Да, все так, но все равно неприятно царапнуло внутри.

— Забей, — сказала ему, он посмотрел непонимающе, — сделаем вид, что ничего не было.

Снова воцарилось молчание, а мне хотелось, чтобы он просто перестал так смотреть, потому что от его взгляда сердце начинало быстрее стучать. Чертово сердце, оно живет по каким-то своим законам, и мой равнодушный вид никак не может его обмануть. И от этого я разозлилась, а еще от того, что Тима, кивнув, снова отвернулся. Злость начинала подниматься все выше, и я понимала: нужно уходить, прямо сейчас. Открыла дверцу, Тима спросил:

— Ты куда собралась?

— Домой.

— В таком виде?

Даже смешно стало.

— Ради тебя я возьму такси, — съязвила в ответ, все же медля.

— Я отвезу.

— И высадишь за пару кварталов? — снова не удержалась. — Слушай, Тима, — он, бросив короткий взгляд, отвернулся, — не надо только продолжать строить из себя заботливого папашу. И можешь не волноваться, Катьке я ничего не скажу.

Выйдя, хлопнула дверцей. Зря, конечно, да уже все равно. Была уверена, он не будет меня останавливать. Так и вышло. Дойдя до стоянки такси, села в первую попавшуюся машину и назвала адрес. Домой. И надеюсь, Катька уже спит, потому что к этому испытанию я вряд ли готова. Я только начинала осознавать, какую мерзость совершила, поддавшись порыву. И боясь вспоминать, гнала мысли прочь. Рухнуть в постель, уснуть и все забыть.

В окне кухни горел свет. Я даже подумала: вдруг Тима там, но его машины во дворе не было. Хватило ума не приехать. Да и зачем? Это я все мыслями в смятении, а он у нас взрослый дядя, прекрасно понимает, что нужно остыть, а потом действовать. И первым, что он решит, будет не говорить о случившемся Кате.

Поднявшись на этаж, я немного постояла у входной двери, не решаясь зайти, глубоко выдохнув, сунула ключ в замочную скважину. Выгляжу я, наверное, так себе. Эх, сестра, не сдержала я свое обещание, натворила дел. Разувшись, сделала шаг в коридор и тут же увидела стоящую на пороге кухни Катю. Неестественно улыбнувшись, хотела шмыгнуть в комнату, но она сказала в спину:

— Вика, мы можем поговорить?

Тут я малость остолбенела. Слишком у нее голос потерянный. Что, если Тима ей позвонил? И что, сказал, что мы с ним целовались? Глупость какая. Но мог сказать, что им нужно поговорить, например. И она теперь переживает. Блин, неужели он расскажет о случившемся? Ему-то что, даже если она не простит его, он просто исчезнет из нашей жизни, а мне как жить?

Все не то. Не о том я думаю.

— Я только душ приму, — бросила, не глядя, быстро стянув одежду, шмыгнула в ванную. Долго стояла под струями воды, словно они могли смыть пережитые ощущения. Они смывали запах мужчины с моей кожи, но не могли смыть воспоминаний. А меня накрывало снова и снова, стоило только вспомнить, как он меня обнимал, целовал, как мы прижимались друг к другу… Я ударила кулаком в стену, переключая душ на холодный. Давай, Вика, нужно прийти в себя. Ледяная вода взбодрила, вышибая мысли из головы. Быстро растеревшись полотенцем, я, надев пижаму, вышла из ванной. Катька сидела на кухне, мешая ложкой чай и задумчиво глядя перед собой. Инстинктивно тронула ее чашку, холодная. Сколько она тут сидит с чашкой и ложкой? Сестра вскинула на меня взгляд, я тотчас вышла за сигаретами, на ходу щёлкнув кнопку чайника. Вернувшись, кинула в кружку пакетик, дождавшись щелчка, оповестившего о готовности, налила кипяток и села за стол, закуривая. Катя машинально подвинула мне пепельницу. Мы молчали. Я уже почти ненавидела эту тишину, нервную, натянутую, так и ждешь, когда лопнет струна, наполнив воздух внезапным грустным звоном, от которого вздрагиваешь с замирающим сердцем. Я задолбалась ждать этого звона. И задолбалась от этой тишины.