Хочу быть твоей
Шрифт:
Давид, медленно сцепив руки на затылке, уставился на меня. Смотрел долго, и я глаз не отводила. Словно в этот момент решалось что-то важное. Наконец, он уставился куда-то перед собой, хмурясь и думая. А через пару мгновений, расцепив руки, резко ударил ладонями по столику, заставив вздрогнуть от неожиданности.
— Вот что, Вика Царева, — сказал, глядя на меня, — мы заканчиваем играть в эти игры.
— В смысле? — не поняла я.
— В смысле закрывается детективная лавочка, ты больше не роешься в смерти своего парня.
Я похлопала глазами.
— С
— С того, что это не имеет никакого смысла. Я и раньше так думал, но шел у тебя на поводу. А теперь вижу, это пустая трата времени. В твоих интересах забыть обо всем и жить дальше.
Давид откинулся на спинку, а я зло спросила:
— Вот так просто, да? Взять и забыть? Извини, не выйдет, механизм запущен.
— Этого я и боюсь, — пробормотал Давид, но я услышала. Не дав ни о чем спросить, он продолжил громче. — Не лезь туда, Вика. Я был неправ, рассказывая тебе о смерти Дронова. Ничего ты не узнаешь и не добьешься. Все, баста. Иди.
Я только открывала и закрывала рот. А он смотрел таким взглядом, что было ясно: если не уберусь сама, он просто прикажет меня выкинуть отсюда.
— Хорошо, — сжала зубы, — я уйду. Но это не значит, что перестану искать.
Я быстро направилась к выходу, слыша, как мужчина тяжело вздыхает.
— Вика, — позвал, когда я была уже в дверях. Я взглянула на него. — Будь осторожна.
Теперь у меня не было сомнений: Давид что-то знает. Возможно, даже настоящую причину смерти Артема. Только почему-то решил не делиться. Неужели из-за заказчиков? Кто-то из них настолько серьезен, что может закопать меня живьем просто за желание знать правду? Но зачем тогда было вообще меня подпускать к ней?
Жаль, Давид не расскажет, но смысл был, это точно. Хорошо, хоть не уволил на радостях-то. Только что мне делать дальше?
На этот вопрос ответа не было, но вскоре судьба сама перевернула мою жизнь.
Глава 22
Следующий день я провела дома, валяясь на диване. Катька, кстати, тоже, правда, часто бегая в туалет. Думать не хотелось, действовать не получалось, потому что я просто не знала, что делать. И хоть отступать не было никакого желания, нужно было смириться хотя бы с тем, что возможности мои весьма ограничены. Если я права, и все упирается в заказчиков, которым Артем отвозил товар, то вряд ли мне удастся продвинуться в этом деле еще хоть на шаг.
Вот ведь… Столько событий за последние дни, и вдруг тупик, затишье. У Катьки зазвонил мобильный, я непроизвольно прислушалась, быстро поняв: Тима. Общались они нейтрально. По всей видимости, Тима спросил, как она себя чувствует, не нужно ли что привезти, а ещё обо мне. Катька сказала, что я дома, и все хорошо. Ну да, что хорошего-то? Она беременная мать-одиночка, я вообще неприкаянная, лежим две сестры по разным комнатам и не общаемся. Как так вышло?
Встретились мы в обед за столом.
— Тима звонил? — спросила ее, поедая суп. Катька кивнула. — Как у вас с ним?
— Никак, — пожала она плечами, — вот
Я немного к ней присмотрелась.
— Жалеешь, что забеременела?
Сестра пожала плечами.
— Не знаю. Нет. Просто… — она грустно усмехнулась. — Просто сказки не получилось. А так хотелось.
— Кать, ты молодая красивая женщина, ну и что, что с ребенком, найдешь еще кого-нибудь.
Сестра не стала комментировать. Я, еще поглазев, спросила:
— Ты бы за Тиму вышла?
— Конечно. Это же лучший вариант из всех.
Почему-то эти слова резанули слух.
— Все еще любишь его?
Катька вдруг, нахмурившись, отложила ложку, уставившись в окно.
— Люблю-не люблю, какая разница, — наконец, ответила, поворачиваясь ко мне, — я пережила стадию, когда тряслась, что он меня бросит, что все разваливается. Теперь просто спокойно.
— Что ты вообще о нем знаешь? — вопрос сорвался с губ сам по себе. Катька посмотрела непонимающе. — Я имею в виду, он ведь что-то рассказывал?
— Рассказывал… Родом из Питера, сюда его вроде как партнер по бизнесу вытащил, вместе работать.
— Что за бизнес?
Катька захлопала глазами.
— Строительство вроде, Тима как-то не распространялся. Он вообще не особенно любит о себе рассказывать. Говорит, жизнь его не была полна приключений и острых поворотов, все, как у всех.
Очень удобная позиция, подумала я. Затесаться среди толпы, слиться с ней. Только вот как-то он заработал свои капиталы, зачем-то жил много лет в Индии, и просит прощения у Ангела во сне. Ох, не прост Тимофей Самохин, чую, совсем не прост.
— А ты, что ты ему о нас рассказывала? — снова пытливо уставилась на сестру. Катька ответила тем же.
— С чего вдруг такие расспросы? Какая разница, кто он, кто мы. Все равно у нас с ним все кончено.
— Он отец твоего ребенка, звонит узнать, как ты себя чувствуешь вот, так что в любом случае, не все так просто. Отрубить и забыть не получится, Кать, хотя ты к этому, кажется, стремишься.
— Да пошел он куда подальше, — отбросив ложку, сестра ушла в комнату. Я только головой покачала, ладно, спишем на гормоны. Общение у нас и так никогда не ладилось, а тут уж точно перебор: учим друг друга жизни. То она меня, то я ее.
Помыв посуду, прошла в свою комнату. Сколько лет мы тут с Катькой ютились вместе на одном диване… Делали уроки по очереди за столом. А теперь она в другой комнате, а по мне, словно в другой жизни. Да, мы никогда не были близки. Может, в этом наша беда. Противостоять матери, объединись мы друг с другом, было бы легче. Но Катька боялась ее ровно в той степени, в какой не боялась я. Я очень быстро привыкла к тому, что она постоянно кричит, толкает, бьет меня. Научилась не обращать на это внимания, потому что избежать все равно не удастся. Даже если я буду пай-девочкой похлеще Катьки, мать будет меня корить за это. Потому я просто терпела все тычки, принимая свое место в семье. Терпела, но не прогибалась, делала то, что хотела. Если все равно будут наказывать, зачем лишать себя удовольствий?