Хочу быть твоей
Шрифт:
Мы ели молча, сидя друг напротив друга. Выпили по бокалу вина, вкусного, я такое пила, когда с Владом жила. Даже усмехнулась, когда Тима поставил на стол бутылку. Владу я не готовила. В крайнем случае заказывала в ресторане. Это его тоже бесило, кстати. Как и то, что я не любила носить его футболки. Я вообще его не любила, как это ни прискорбно осознавать. Он, конечно, не самый лучший человек, но все же его жаль. Вот бы нашлась какая-нибудь девица, от которой у него мозг поплыл, захомутала бы его, и он исчез из моей жизни навсегда. Хотя, может, он и исчез…
Тут я поперхнулась, подумав: ведь если я уеду, мы с Тимой больше не увидимся. Сердце сжалось, замедлив ход. Я, нервно сглотнув, уставилась в тарелку. Потому что только в этот, совершенно нелепый и неподходящий момент, стало ясно: я не хочу, чтобы он пропадал из моей жизни. Да, я собиралась бежать из города, сознательно вычеркивала его, но это были только шаги отчаяния, нежелания признать, чего же я хочу на самом деле. А я хочу, чтобы он был рядом. Вот так просто ужинать с ним, болтать ни о чем, гулять по городу, обнимать его, целовать… Но у меня нет такой возможности. И значит, нужно найти эту чертову флешку и валить в закат. И это будет лучший выход для всех.
— Все в порядке? — спросил Тима, я вскинула на него глаза. С трудом улыбнулась, кивая. — Ты в лице изменилась. Тебе нехорошо?
— Нет, все нормально, просто поперхнулась.
Выдержав долгий взгляд, я вернулась к еде. Но теперь кусок в горло не лез. Допила вино и попросила налить еще бокал. Пока Тима загружал тарелки в посудомойку, я уселась на край стола, попивая вино, наслаждаясь этим вечером, спокойным и уютным, почти невозможным, но все-таки реальным. А сделав очередной глоток, вдруг спросила:
— Ты любил когда-нибудь?
Тима замер, стоя ко мне спиной. Бросив взгляд через плечо, вернулся к тарелкам.
— С чего вдруг такие вопросы?
Я пожала плечами, хотя он этого не видел. Повернувшись, Тима прислонился к кухонному гарнитуру, скрещивая на груди руки. Я была уверена, что он или не ответит, или переведет разговор в шутку, но Тима вдруг сказал:
— Давай баш на баш. У тебя три вопроса, на которые я отвечу, и у меня три.
Я удивленно вздернула брови, качая головой.
— Ладно, — ответила ему, — я первая. И вопрос тот же: любил ли ты когда-нибудь?
Тима посмотрел внимательно, а у меня по рукам побежали мурашки.
— Да, — ответил спокойно. Сглотнув, я спросила:
— Жену Кирилла?
В нем ничего не изменилось, разве что взгляд стал более внимательный. После паузы он ответил:
— Да.
Я не знаю, что меня побудило задать следующий вопрос, может, вино голову затуманило:
— Ты ее еще любишь?
И мы продолжили смотреть в глаза друг другу. Сердце замерло, мне кажется. Я даже дышать перестала. Вот черт, в животе неприятное ощущение, надо глубоко вдохнуть и выдохнуть, а у меня нет сил.
— Я всегда буду ее любить, — ответил он, как мне показалось, спустя вечность, — она часть меня. — И когда внутри все ухнуло и полетело вниз, добавил. — Но как женщину я ее больше не люблю.
Выдохнув, я отвела взгляд,
— Моя очередь, — сказал Тима, возвращая меня в реальность. Я взглянула на него. А ведь могла спросить, почему они расстались, о его жизни. А я все о высоком, вот дура-то! Тима такой ошибки не допустит. И точно, первый же вопрос был под дых.
— Почему ты винишь себя в смерти своего парня?
Я отвела взгляд, хмурясь. На самом деле кроме меня и Егора больше никто не знал, с чего вдруг Артем заделался наркокурьером и зачем ему деньги. Ну Славка ещё, но он не в счёт. Дронов не рассказал даже матери, подозреваю потому, что его самого съедало чувство вины. Понимая, каково мне, он предпочел оставить этот вопрос неразрешенным. А мне и в голову не приходило кому-то сообщать. Так что Катька, даже расскажи она об Артеме Тиме, вряд ли бы смогла поведать истинные причины.
— Мне были нужны деньги, — сказала, глядя в окно, чувствуя его взгляд. Мы так и находились на расстоянии длиной почти во всю кухню. Друг напротив друга: я на столе, Тима у гарнитура. Словно это расстояние между нами — гарант некоторой защищенности от глупых поступков. — Я просила Артема их достать. Ну как просила. Требовала, не особенно заботясь о том, где он их возьмет. Деньги были нужны срочно, для роли в фильме.
— И он решил добыть их таким способом, — кивнул Тима, я кивнула в ответ. Мы немного помолчали. — Но ведь погиб он не из-за этого, ты теперь знаешь.
— Если бы не мои выкрутасы, Артем бы никогда не влез в такое… Для него это было неприемлемо. Он бы не повез товар, этот человек не сунул ему флешку…
Я замолчала, делая глоток вина. Тима, немного подумав, достал сигарету и закурил. Выдохнув дым, заговорил, не глядя на меня:
— У меня был друг. Точнее, даже два. — Я посмотрела на него, почему-то затаив дыхание. — Мы были молоды и амбициозны, хотели чего-то добиться… Знаешь, я тоже начинал курьером, ну посерьезней, чем твой парень, но… все одно. Потом мы поднялись. Три друга, всегда вместе. Но вот один захотел выйти из игры. Подстроить собственную смерть и исчезнуть. Он попросил меня о помощи. — Тима замолчал, смотрел в окно и курил, а у меня сердце сжималось, словно я чувствовала ту боль, что он испытывал. А ее было видно во всем: в жестах, во взгляде, в голосе. — На нем было завязано все в том городе, — продолжил Тима, — и просто уйти ему бы не дали. Он предложил мне денег за то, что я возьму на себя его смерть.
— Что? — нахмурилась я.
— Мы сделали вид, что сильно поссорились. Так сильно, что весь город знал об этом. А потом он должен был якобы умереть, а я сбежать. Навсегда. И я сбежал. С каким-то нереальным количеством денег сбежал начинать новую жизнь.
Тима замолчал и молчал долго, потому я робко спросила:
— А друг? Что с ним?
Затушив окурок, Тима посмотрел на меня, скрещивая на груди руки.
— А он реально погиб. За пару часов до придуманной нами смерти его взорвал в машине наш третий друг.