Хочу твою любовь
Шрифт:
– Я просто волею случая услышал часть вашего разговора. По правде говоря, большую его часть и… – проговорил мужчина и поспешно добавил, – Нет-нет, можешь не беспокоиться, я не выдам вас полиции. Я вообще считаю, статья о превышении допустимой самообороны ни к черту не сдалась в нашем уголовном кодексе. Как, в принципе, и сам кодекс, согласен?
Чем дольше мужчина говорил, говорил мягким голосом вполне обыкновенные вещи, тем больше Уиллу Батчу становилось не по себе. В аудитории словно повеяло холодом. А мужчина как ни в чем не бывало потер восковой фрукт о рукав своего черного
– Ни о чем, – поморщился он и отбросил яблоко, которое, коснувшись пола, прямо на глазах Скуиллера распалось клубком отвратительного вида червей и сороконожек, шустро расползшихся по щелям. – Желать женщину. Видеть, что твои прикосновения не вызывают в ней ничего, кроме отвращения… Ужасно, должно быть.
В последней фразе ни капли сочувствия – лишь только равнодушие.
– Что может быть хуже? – задумчиво проговорил мужчина и продолжил с откровенной издевкой. – Пожалуй, лишь то, что мать всем сердцем ненавидит старшего сына, потому что он так сильно похож на своего поддонка-отца. И следы этой тотальной нелюбви налицо, не правда ли? Что ты только не пытался сделать с этими ненавистными прыщами – лечебные мази, витамины… Как же это жалко и бесполезно, бессмысленно… Хочешь, я дам тебе то, что точно поможет?
Инстинкт самосохранения подсказывал, этот мужчина – не тот, на кого можно повышать голос даже в мыслях, но он надавил на самое больное, и Скуиллер не выдержал.
– Кто ты, черт бы тебя побрал?
Вместо того, чтобы припереть наглеца в черном пальто к стенке, Скуиллер оказался размазан по ней сам – взят мужчиной за горло и без каких либо усилий поднят на вытянутой руке.
– Тебе не надо видеть во мне врага. Наоборот, я добрый волшебник, – темно-синие глаза незнакомца завораживали и пугали, он сжал горло Уилла слишком сильно, но затем сразу отпустил. – Что-то вроде Санта Клауса. И сегодня я раздаю по-настоящему ценные подарки.
Она шагнула к Скуиллеру прямо из воздуха – именно такая, о какой он мечтал, от кончиков своих тёмно-рыжих локонов и узора кружева на полосках чулок до сливочно-черничного запаха, который окутал его, как облако. Шагнула, чтобы взахлеб целовать его в губы, торопливо расстегивая пуговицы его рубашки и ненавязчиво спускаясь ниже, к ремню брю…
Что?
С трудом оторвавшись от Авроры, он увидел поверх ее рыжеволосой макушки свое отражение в стекле серванта и не поверил глазам. И даже не одежда была тому причиной, хотя белоснежная рубашка и узкие черные брюки, в которые он волшебным образом оказался облачен, мало напоминали водолазку и штаны, которые отдала им старая миссис Дёрк, потому что ее муж скончался, и она раздавала его вещи по соседям.
Гардероб Скуиллера Батча был в принципе составлен из таких вещей – кем-то отданных или приобретенных в секонд хенде за сущие копейки. На сэкономленные деньги мать могла покупать что-то новое, неношеное и даже модное сестрам. Он привык и уже забыл даже, когда надевал на себя вот такие стильные, современные вещи. Наверное, никогда, потому что Скуиллер Батч, оказывается, понятия не имел, насколько по-иному себя в них чувствуешь. Как приятно льнет к телу
Но дело было все–таки не в этом, эти мысли вихрем пронеслись у него в голове, и среди них четко выделилась одна – ненавистные прыщи исчезли, а волосы лежат совсем по-другому, и теперь он в отражении на запыленном стекле старого шкафа ничуть не уступает лощеному хлыщу Питеру Фальку.
Дело было в ней. В полуобнаженной Авроре Франсон, которая льнула к нему, как кошка. Терлась теплыми полушариями грудей, водила своими чудными тонкими пальчиками по его коже, целовала его шею и ниже. Дело было в ее одуряющее пахнущих карамельных локонах, в ее нежных полураскрытых губах и серых глазах, в которых было только одно – желание отдаться ему.
– Ну как, нравится? – поинтересовался мужчина, даже не взглянув на Скуиллера. Привалившись к шкафу, он скучающим видом разглядывал свои ногти.
– Она ненастоящая, – покачал головой Батч, не отрывая зачарованного взгляда от Рори, которая изящно расстегивала застежку на черном кружевном бюстгальтере.
– О, неужели ты не понял? – незнакомец поднял голову, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на интерес. – Важно не то, с кем ты проводишь свое время. Важно то, как ты его проводишь.
Аврора освободилась от белья и, оставшись в одних чулках, положила его руки на полушария своих налитых грудей с розовато-коричневыми сосками.
– Что ты хочешь взамен? – сквозь зубы поцедил Скуиллер Батч, не в силах оторваться от обнаженной девушки, такой мягкой, податливой и на все готовой в его руках. – Где мне нужно расписаться кровью?
– Ой, ну что за пережитки прошлого? – мужчина в черном вроде бы даже обиделся. – Мне достаточно просто твоего слова. А взамен нужен сущий пустяк, мелочь, которая не будет стоить тебе практически никаких усилий.
– Как бы не была хороша подделка, – Скуиллер на мгновение прикрыл глаза и крепко прижал к себе льнущую девушку, вдохнув запах ее волос. – Она не заменит оригинала. Пожалуй, я откажусь от этого заманчивого предложения.
Он отступил, и в то же мгновение обнаженная Аврора исчезла, сгинула, словно дым.
– Интересный ты парень, Скуиллер Батч. Вот уж не думал, что с тобой будут какие-то проблемы, – задумчиво проговорил незнакомец. – Но что-то мне подсказывает, свое решение ты еще изменишь. В конце концов, есть в мире вещи более ценные и приятные, чем секс. Как надумаешь, дай знать.
В лучших традициях жанра мужчина в черном не исчез – просто вышел из старой аудитории, как самый обычный человек. Но обычным он не был, оставив после себя в помещении холод и четкую, почти физически ощутимую ауру своего присутствия.
А Скуиллер Батч, почувствовав что-то в кармане брюк, машинально вытащил этот маленький предмет и не поверил своим глазам. Это была отливающая платиновым блеском банковская карта с его инициалами на обороте.
– В жизни не пробовал ничего вкуснее, чем ваш клэм-чаудер, дорогая фру Франсон! Какое-то необычное молоко в составе, если я не ошибаюсь?