Шрифт:
Есения прожила со мной восемь лет. Я женился на ней, когда нашей дочери было четыре. Она ждала верности, а я считал, что у меня все еще впереди. Есения стала лучшей матерью для нашего ребенка, а я поступил с ней, как последняя сволочь.
И тогда она ушла.
А теперь у меня есть лишь одно желание. Я очень хочу вернуть свою жену.
– Папа! Папуля! Как же я соскучилась!
К Никите, сломя голову, бежала дочь. Сашенька. Косички смешно подпрыгивали, словно две маленьких
У них с женой получилась чудесная малышка. Темноволосая и голубоглазая. С серьезным взглядом и такими же высказываниями, от которых порой падали со смеху все кругом – настолько весело было слышать их из уст такой крохи.
– Саш! Осторожно, папу испачкаешь.
Есения, улыбаясь и качая головой, подошла следом за дочерью.
– Привет, – мягко поздоровался Никита с женой.
Бывшей, к слову сказать. Впрочем, с недавних пор Константинов собирался это исправить. Потянулся за поцелуем, но Еся лишь скользнула губами по щетинистой щеке.
– Колючий, – наморщила она нос и отстранилась. Втянула аромат дыма. – Мммм! Шашлык, да еще и мой любимый!
– Фирма веников не вяжет, – ухмыльнулся Никита. – Айда к столу.
Есения помотала головой. Константинов невольно завис взглядом на лице жены. Румянец очень ей шел, и сейчас Еся выглядела особенно привлекательной. Один черт разберет, почему. То ли соскучился по ней донельзя, то ли просто раньше как-то не замечал, насколько она красива. Темные волосы, светло-ореховые большие глаза. И губы такие, чуть припухлые, сочные. Целовать их захотелось.
– Не могу, – ответила Есения и, потрепав дочь по макушке, улыбнулась Никите: – Вон Сашку покорми. Но много не давай. Пусть по чуть ест, а не до отвала. Она от тебя в прошлый раз с коликами приехала.
Сашенька мгновенно насупилась. Видимо, заболевший живот должен был стать секретом.
– Слушаюсь! – согласился Никита.
Он ощущал какое-то странное чувство потери. Вроде бы Есения всего лишь не могла остаться с ним и Сашей, а ощущалось это так, словно у Константинова отняли что-то бесценное.
– А чего не останешься? – как можно спокойнее спросил он, а сам вцепился взглядом в лицо жены.
– Дела, – пожала плечами Еся, щеки которой заалели сильнее.
Никита мгновенно напрягся. Нехорошее предчувствие зародилось в душе и теперь расползалось по нутру.
– Понятно, – сказал он и, взяв у Сашки рюкзачок, собранный для дачи, добавил: – Ну, до завтра тогда. Если что – звонить будем.
– Идет, – кивнула Еся и, развернувшись, пошла к машине.
С женой они познакомились, когда ей было десять, а ему – четырнадцать. Как потом рассказывала сама Есения, она влюбилась в Константинова с первого взгляда и сразу же решила, что он будет ее мужем. Он и сейчас, вспоминая это, очень веселился. Помнил Еську нескладной девчонкой, а сам в то время уже вовсю погуливал с девушками своего возраста. А она ждала. Потом расцвела, превратилась в настоящую красавицу. Едва ей исполнилось шестнадцать, за ней парни табунами бегать стали. Никита тогда это счел благом – видел, что Еся в него влюблена, но воспринимал ее исключительно как младшую сестру. А потом, когда понял, что ревнует, если
Впрочем, они все же поженились. Никите было откровенно плевать на вопросы друзей и родных – когда же свадьба? Но вот беспокойство по этому поводу Саши сыграло свою роль. Когда дочь в миллионный раз посетовала, что в садике у всех ее подруг папы настоящие, Константинов позвал Есю под венец.
– Ну, малая… пошли мясо есть? Дядя Олег и дядя Глеб уже нас заждались.
Саша, проводив маму взглядом, вздохнула:
– Знаю я, чего они тебя заждались, – и выразительно пощелкала указательным пальцем по горлу. – Но ладно… пойдем.
Они направились туда, где друзья Константинова жарили шашлык. Оба приехали с женами и детьми – последние как раз доламывали очередной куст смородины. И Никита уже собрался было окрикнуть их и дать нагоняй, когда услышал то, что пригвоздило его к месту:
– Пап, а теперь мама с этим Егором поженятся, да? Вместо тебя?
Глаза Константинова поползли на лоб. Какой, черт побери, еще Егор? И почему он должен был жениться на Есении?
– Что значит… поженятся? – проговорил он, поворачиваясь к дочери.
Она замерла в полуметре от него и теперь смотрела на отца с недоумением.
– Ну… как вы с мамой. Я помню вашу свадьбу.
– Кто такой Егор? – вместо ответа, задал вопрос Никита.
Саша нахмурилась. Константинов так и видел, как крутятся шестеренки в голове дочери. Видимо, малая соображает, не сказала ли лишнего.
– Это мамин… ухажер… Так ведь называют мужчин, которые носят цветы и зовут в кафе?
Вот те на! И когда это он успел упустить момент, за который у Есении нарисовался рядом тот, кому жизнь, видимо, была не мила? С каких пор какой-то чужой мужик не просто крутится возле его жены, но еще и обеспечивает ее конфетами-букетами?
– И давно у нее ухажер? – спросил Константинов у дочери.
– Я не знаю. Неделю точно.
Никита сцепил зубы и бросил быстрый взгляд за ворота. Машины жены там уже, разумеется, не было. Ясно – укатила к своему Егору, с которым собиралась… ночевать? Эта мысль полоснула по нервам. Чеееерт! Он никогда – никогда! – так не ревновал, как сейчас. Это чувство разъедало изнутри, проносилось жгучим ядом по венам. Стоп, Константинов. Успокойся. Может, все не так фатально и пока ограничивается кафешками и цветами, которые захотелось сразу же засунуть всем ухажерам жены во все места.
– Нет, Шунь. Егор и мама не поженятся, – мрачно пообещал он дочери, после чего вынул из кармана телефон и напечатал жене:
«Как доберешься – позвони».
– Ой, хорошо. А то я уже испугалась, что мы никогда не будем жить втроем, как раньше.
Они снова направились к мангалу, возле которого вовсю балагурили гости. Нет, ну что это вообще за хрень?Только он собрался вымолить прощение у жены, а потом начать все с чистого листа, как оказалось, что Еся без него живет себе припеваючи и налаживает свою личную жизнь. Как это понимать?