Ходатайства, заявления и жалобы

Мурадьян Эльза Мироновна

[91] Вместе с тем не отличаются однородностью и судебные правила, относящиеся к различным заявлениям (наибольшее различие между заявлениями исковыми и неисковыми).

Степень различия между правилами, предназначенными для той или иной группы ходатайств, бывает более высокой, чем при сравнении между собой процессуальных режимов прохождения некоторых видов заявлений в суд.

[92] Если же сам истец, по ошибке или по умыслу, пытается по суду отыскивать ему по праву не принадлежащее, то нормами действующих ГПК и АПК право на замену ненадлежащего истца не предусмотрено. Если дело дойдет до конца, ненадлежащему истцу решением суда в иске будет отказано. Пожалуй, такое положение логично. Чтобы убедиться в этом, посмотрим, что произошло бы в случае, когда ответчик в силу закона имеет возможность требовать замены истца ненадлежащего надлежащим? Это означало бы, что ответчик сам

активно провоцирует (вызывает против себя) иск, который, вероятно, будет обоснованным, во всяком случае, сравнительно с тем, который заявлен ненадлежащим истцом. Подобный процессуальный ход не согласуется с представлениями о диспозитивности, о судебной защите стороной своего права, интереса, о праве на суд не только правый, но и скорый. Уставы судопроизводства Российской империи, в которые было вписано требование суда правого и скорого, остаются для современного правосудия эталоном, и отступлений от указанных критериев не будет.

[93] Если оценивать результат, а не путь, то замена есть тот же отвод. Но законодатель не любит излишеств (чрезмерности) в предоставлении выбора средств и как бы предпочитает оставлять науке простор для рассуждений о тенденции дальнейшего расширения форм и средств процессуальной защиты.

[94] См. Комментарий к УПК РФ. С. 480.

[95] См.: Петрухин И. Л. Комментарий к ст. 328 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ. 6-е изд. ИГП РАН / Отв. ред. проф. И. Л. Петрухин. М.: Проспект, 2008. С. 485–486.

[96] На наш взгляд, здесь допущен темпоральный просчет. Реальность восстановления нарушенных материальных прав потерпевшего зависит от своевременности применения мер обеспечения иска к ответчику, потенциальному обвиняемому. И здесь потеря времени может стоить потери возможности реального исполнения решения о возмещении иска. Поэтому целесообразно снять ограничение в виде указания в норме на возможность предъявления гражданского иска «после возбуждения уголовного дела». Такое изменение позволит ставить вопрос о возмещении вреда и убытков, причиненных преступлением, одновременно с актом о возбуждении уголовного дела. И в то же самое время, без неоправданной спешки или задержки, принять обеспечительные меры, если о том ставит вопрос заявитель и имеются достаточные объективные подтверждения обоснованности указанных мер. При этом нет никаких препятствий для предупреждения процессуальной недобросовестности потенциального истца (реальным истцом субъект обращения к правоприменителю становится лишь после принятия соответствующего акта, которым его процессуальный статус гражданского истца будет подтвержден).

[97] В то же время УПК предусматривает принятие мер по обеспечению гражданского иска и возможной конфискации имущества не по заявлению, а по ходатайству потерпевшего, гражданского истца или их представителей либо прокурора (ст. 230 УПК).

[98] Но из этого не следует, что запрещено рассмотрение дела в отсутствие того или иного не явившегося участника процесса. Пожалуй, единственная фигура, без которой ни при каких обстоятельствах не может быть процесса и решения, это судья. Отсутствие судьи означает невозможность и судебной процедуры и какого бы то ни было судебного акта.

[99] Экономические споры рассматриваются арбитражным судом, а экономические преступления – нет. Дела о них – в ведении общей юрисдикции. Конституционное судопроизводство также не предназначено для рассмотрения каких бы то ни было уголовных дел.

[100] Здесь надо сказать, что кроме подписи заявителя нужна подпись судьи, разъяснившего правило ст. 306. Выполнение разъяснительной процедуры подтверждается подписью заявителя и удостоверяется подписью судьи. Во-первых, потому что гарантом соблюдения судебных процедурных требований является не потерпевший, а судья. Во-вторых, потому что процедура является не техническим требованием, и суть ее должна быть разъяснена заявителю именно судьей. Поскольку решается вопрос о привлечении лица в качестве обвиняемого, и следовательно, с самого начала должно быть исключено ошибочное беспокойство человека, без достаточных оснований для возбуждения уголовного дела.

И еще одна ремарка – в связи со следующим комментарием к ст. 306 УК:

«Объект преступления – нормальная деятельность суда, а также органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания», – пишет проф. А. И. Чучаев в кн.: «Настольная книга судьи по уголовным делам» (М., 2007. С. 517). Данное понимание применительно к делам частного обвинения явно недостаточно. Возможно, заявитель введен другими лицами в заблуждение либо ошибочно считает виновным в определенных действиях

конкретного человека либо пользуется недостоверными или фальсифицированными доказательствами и т. п. В подобных случаях объектом преступления является право лица, заведомо для инициатора дела невиновного, быть оставленным в покое, быть защищенным – силой закона и строгим соблюдением процессуальных норм судом – от безосновательного преступного и, как минимум, неправомерного вовлечения в уголовный процесс и от несостоятельного обвинения.

[101] См.: Безлепкин Б. Т. Комментарий к ст. 142 УПК. В кн.: Комментарий к УПК РФ / Под ред. И. Л. Петрухина. М., 2008. С. 245.

[102] Термин «решение» иногда употребляется применительно к актам, результирующим судебный контроль:

«Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом» (ч. 2 ст. 120 Конституции РФ).

Диапазон действия конституционной нормы не ограничивается правосудием одного вида или правосудием по гражданским делам. Следовательно, норма ч. 2 ст. 120 применима и по иным делам, а именно также по делам уголовным и административным. С учетом сказанного термину «решение» в данной конституционной норме придается более общий смысл, чем это следует из сопоставления Арбитражного и Гражданского процессуального кодексов с УПК. И тем не менее реально ответ суда, рассмотревшего уголовное дело, на возникший в уголовном процессе вопрос соответствия или несоответствия акта государственного или иного органа закону, подлежит разрешению приговором, а не решением. Возможно и иное: если проверка законности определенного акта государственного или иного органа не входила в круг основных вопросов, на которых построен приговор, суд может, следуя правилу ч. 4 ст. 29 УПК, принять соответствующее частное определение.

[103] Данный момент для практики имеет особое значение. Эталонные образцы процессуальных документов – фактор рациональной организации труда правоприменителя, гарантия единства требований к их оформлению, предупреждения ошибок и самодеятельности (в худшем смысле этого слова). В связи с разработкой проектов процессуальных кодексов в 2000 году автором настоящей работы предлагалось снабдить ГПК образцами процессуальных актов, с включением их на правах приложения к кодексу. Такое разумное правило законодательной техники давно известно хотя бы по опыту ГПК Франции.

Появление «первой ласточки» – блока приложений к УПК дает надежду и на аналогичные дополнения ГПК, АПК и остального процессуального законодательства.

[104] Приводим нормы п. 2–3 ч. 3 ст. 49 УПК:

«3. Защитник участвует в уголовном деле:

…

) с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица;

) с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в случаях:

а) предусмотренных ст. 91 и 92 УПК;

б) применения к нему в соответствии со ст. 100 настоящего Кодекса меры пресечения в виде заключения под стражу».

Нетрудно заметить случаи, когда нет указания на участие в деле защитника для осуществления им профессиональной помощи и поддержки подозреваемого. Достаточно, чтобы дело было возбуждено без указания конкретного лица.

[105] Приведу пример из старой опубликованной практики. Т., бывший начальником станции К., в отношении которого Транспортной коллегией Верховного Суда Союза был вынесен обвинительный приговор, при рассмотрении дела возбудил ходатайство о вызове ряда свидетелей, которые бы дали ему характеристику и подтвердили, что он не совершал вменяемых ему в вину действий. «Суд отклонил ходатайство Т. на том основании, что обвинение, предъявленное Т-му, подтверждено показаниями допрошенных свидетелей. Тем самым суд до окончания судебного следствия и до удаления в совещательную комнату предрешил вынесение обвинительного приговора Т-му, хотя вопрос о виновности или невиновности подсудимого может быть решен судом только в совещательной комнате и выражен в форме приговора». – Публикация из подборки подраздела «Нарушение прав обвиняемых на защиту». Ей предпослан тезис: «Суд не может мотивировать отказ в ходатайстве подсудимого доказанностью предъявленного обвинения, так как такая мотивировка предрешает обвинительный приговор до удаления в совещательную комнату». (Наверное, было бы точнее это предложение закончить словами «предрешает ПРЕДСТОЯЩИЙ обвинительный приговор». А слова «до удаления в совещательную комнату» – исключить. Но по существу тезис абсолютно правильный и может оставаться ориентиром на будущее. См.: Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда Союза ССР / Под ред. И. Т. Голякова. М., 1940. С. 29.)