Ходатайства, заявления и жалобы
Шрифт:
Право на правосудие – это право на процесс и решение компетентного суда и успешных компетентных судей. Успешный судья – такой, достоинства которого заслуживают одобрения и добросовестных сторон, судебной аудитории, коллег и общества.
Успешный, компетентный судья – опытный профессионал, владеющий судейской этикой, открытый для сторон, неспособный на ловушки, неизбирательно благожелательный, к которому со словами «Ваша честь» обращаются не формы ради, но искренне, с полным доверием. Судья должен обладать всей полнотой и правовой и фактической информации. Компетентность судьи, как и вообще судебного юриста, зависит от его перманентного пребывания в поле действующих источников права, кондиционных комментариев к законам, аналитических материалов и обзоров судебной практики, постановлений пленумов и президиумов судов общей и арбитражной юрисдикции, постановлений и определений КС, судебных прецедентов и иных правовых актов на сайтах, а также на
По новым дискуссионным вопросам, выдвинутым потребностями разрешения беспрецедентных дел, судья ориентирован на изучение предельно широкого спектра взглядов, суждений, научных рекомендаций, не пренебрегает возможностью выяснить мнение Специалиста, живого носителя искомой информации.
Судья – это и правоприменитель, и субъект, причастный к правотворчеству как способу решения вариантной материально-правовой или процессуальной судебной задачи либо как возможности создания прецедента. Пространство для прецедента открыто там, где имеется дефицит в необходимых для успешного продвижения или разрешения дела источниках соответственно процессуального или материального права. Итог правотворческой и вместе с тем правоприменительной деятельности суда и судьи – судебный прецедент. В условиях отсутствия правовой нормы судья формулирует недостающее правоположение для данного конкретного случая, которое может стать образцом (или одним из образцов) для решения того же вопроса права в других делах, а также со временем может трансформироваться (посредством надлежащих законотворческих процедур) в общую правовую норму.
Строго говоря, прецедент – это не все судебное решение, а его часть, правовое положение, сконструированное судьей и вмонтированное в судебное решение ввиду отсутствия в законе, ином правовом акте. И это правоположение находится не где-нибудь, а именно в мотивировочной части решения.
Любопытно знать, что думают судебные юристы по такому вопросу. В законе имеется регулирующее правило. Но решающий дело судья со всей отчетливостью ощущает недостаток альтернативного правила. Вправе ли судья здесь и сейчас, в рамках и для целей данного процесса сформулировать и сделать опорой акта правосудия (или иного судебного акта) альтернативное правоположение? На наш взгляд, в принципе не исключен положительный ответ. И если проанализировать накопленные массивы судебных актов, покопаться в судебных архивах, проинтервьюировать судей, сохранивших (вопреки или благодаря судейскому опыту?) чувство права как феномена, способного к развитию, обновлению и усилению вариантности, разнообразия, то подтверждения найдутся.
Судебный прецедент не экспромт. Прецедент может быть итогом творческого озарения не обязательно самого судьи, но также и прокурора, адвоката, другого лица. Но пока судья не включил не содержащееся в законе правоположение в акт правосудия (иной судебный акт), судебного прецедента еще нет. И значит, независимо от того, кому принадлежит авторство и эскиз идеи, правоположение приобретает статус судебного прецедента только в том случае, когда судья примет на себя ответственность за конструирование с его помощью юридического базиса, без которого было бы невозможно позитивное правовое судебное решение.
Создание прецедента – момент подвижнического труда судьи, преодоления им стереотипов, владения правовым наследием и опытом предыдущих поколений, профессионального видения и умения оправдано, а еще лучше оптимально применять действующее право и законодательство, погружаться в сферы сравнительно новых для судебной жизни споров и отношений (или переосмыслить устаревающие представления в контексте общественно научного развития), попытка приблизить и освоить элементы будущего правосудия.
Перед судьей – триада взаимосвязанных задач – разобраться с делом, найти выход (решение по существу), дать обоснование (показать базис, позитивную ценность, закономерность, справедливость).
Судебное решение, особенно, по запутанному сложному делу, рождается у судьи как результат тщательной высококритичной и самокритичной отработки вариантов проектов. Пожалуй, общепризнано, что самое сложное в процессе принятия объективированного решения – это составить (включая отработку и выбор из вариантов проектов) мотивировочную часть и отработать документ в окончательном виде (по правилам ст. 198 ГПК, 170 АПК). По данным наших опросов районных судей (еще 20-летней давности, подтвердившимся совсем недавно) – на написание мотивировочной части идет от половины до двух третей судейского времени, которое затрачивается на работу над решением (от момента, когда судьи вошли в совещательную комнату для написания решения, и до момента выхода в зал судебных заседаний для объявления акта правосудия).
Процессуальными правилами предусмотрена обязанность суда мотивировать любое
В принципе по делу о расторжении брака, при выраженном – до начала процесса или в самой его начальной фазе – согласии ответчика на развод хотя бы в одном из нескольких дел (из пяти, семи, ста…) остается вероятность восстановления нормальных семейных отношений. Для судьи нет вопроса: быстро провести бракоразводную процедуру написать по облегченной форме решение о расторжении брака или выяснить возможность, приемлемость примирительной процедуры, отложения разбирательства дела в интересах примирения. (На наш взгляд, этому не препятствует норма п. 2 ст. 22 СК). Супруг-ответчик, который вначале заявляет суду, что на расторжение брака согласен, так же, как и супруг-истец, не лишается права на примирительную процедуру, попытка которой включает вопрос судьи, с использованием подходящих для индивидуального случая форм – предварительного судебного заседания или собеседования, поочередно, с одной и с другой стороной, в присутствии или в отсутствие другого супруга – о возможном сохранении семьи и отложении разбирательства для примирения.)
Акцентируя внимание на данной категории дел, следует подчеркнуть, во-первых, как бы ни дорожило общество судейским временем, в каком бы цейтноте ни находился сам судья, не экономия времени является главным критерием его рациональной и эффективной деятельности по осуществлению правосудия. Таков общий подход, который не противоречит следующему: безусловно, фактор времени, темпоральная характеристика судебных процедур и правосудия играют заметную, а в определенных случаях – решающую роль. В судебной юрисдикции возникают ситуации, в которых промедление смерти подобно. Но и поспешные судебные процедуры сопряжены с опасностью вреда субъектам права. Пример: судебное решение о разводе состоялось в день принятия искового заявления (если только речь не идет об инициативе женщины, которая просит о разводе, имея фактически другую семью или женщины определенно в интересном положении, которым она обязана не ответчику – супружеские отношения прекращены давно и окончательно) или с отступлением от правил судебной процедуры. Примеры: расторжение брака несмотря на заявленный истцом отказ от иска или вопреки ходатайству стороны – и неважно, письменному или вербальному, нерешительному или настоятельному – о проведении примирительной процедуры, – и в том и в другом случае принятое судом «скоростное решение» (брак расторгнуть), явно незаконно. Интересами правосудия такие действия оправданы быть не могут.
Второе. Существует ли принципиальное отличие между нормами п. 2 ст. 22 СК и абз. 2 ч. 4 ст. 198 ГПК, а также предпоследнего абзаца ч. 4 ст. 170 АПК? На первый взгляд кажется, что норма Семейного кодекса не только облегчает составление мотивировочной части решения, но также освобождает суд и участников процесса от обязанности выяснения обстоятельств и доказательств по делу, в полном объеме. К примеру, к исковому заявлению приложено заявление ответчицы с выражением согласия на расторжение брака. Достаточно ли этого, чтобы написать положительное для истца решение с «облегченными» мотивами, т. е. со ссылкой на согласие ответчицы? Едва ли – в случае, когда та же ответчица побывала на приеме у судьи и объяснила, что подписала заявление о согласии необдуманно, сгоряча и просит судью помочь сохранить семью.