Ходящий по улицам
Шрифт:
Голова сома продолжала биться из стороны в сторону, создавая сильные волны. Зелёное тело пряталось в коридоре, а где заканчивался хвост — видно не было. “Надо попробовать через соседнюю комнату, — придумал Слава, — зайду с тыла”.
Подплыв к соседнему окну, Слава заглянул внутрь. Кухня. Дверной проём вёл в коридор — то, что надо!
Волна давления пробежала по ногам и ударила в спину. Слава резко посмотрел под себя, обомлел. Рука потянулась к ножу, но уже было поздно. Второй сом, чуть меньшего размера, вырвался из мусорного контейнера и кинулся на ныряльщика, раскрыв рот.
Осознание случившегося пришло после того, как рыбина прекратила мотать головой. Мысли собрались воедино. Слава лихорадочно начал водить руками, пытаясь зацепиться хоть за что-то.
Материал, из которого были сделаны Славины перчатки, был ему не известен, но он позволял с лёгкостью хвататься за любые поверхности и крепко держаться. Скользкие усы не стали исключением. Схватившись под основание, Слава смог, образно говоря, оседлать сома, крепко держась за вожжи. Очередное родео не заставило себя долго ждать. Голова сома снова заходила из стороны в сторону, ударяясь о стену дома. Славе досталось, но он крепко держался. Плечо саднило.
Давление губ на поясе ослабло. Вот он, момент. Слава выпустил ус, но запихнуть руку в глубокую пасть не успел. Голова сома снова дёрнулась, вывернув спину пловца с хрустом. Достать нож не получилось.
Ничего не помогало. Рыбина уже не отпустит, если только чудо не произойдёт. К сожалению, времени на чудо не было. Жжение ощущалось не только в лёгких, но и во всем теле.
“Буду держаться — утону, но возможно не буду сожранным. Сгнию на жирных губах, продолжая держаться мёртвой хваткой за усы, — размышлял Слава. Ну как сказать — размышлял, скорее его мозг нервно рожал, выдавливая нейроны головного мозга адреналином. — Можно попробовать выдавить ему глаза, но тогда он еще сильнее изогнёт тело и точно размажет меня об стену. Разомкну пальцы — проглотит. Проглотит! Да и пусть!”
Слава выпустил усы. Выпрямив пальцы, вставил их между губ рыбины на уровне пояса.
Сом заметно замер. Время вокруг остановилось. Потоки воды медленно болтали как Славу, так и рыбину, из стороны в сторону. Скользкое тело выстрелило как пружина, заглотив сто литров воды и Славу целиком.
Оказавшись внутри, Слава начал действовать. Язык сома придавил его голову и тело к верхнему нёбу, но руки двигались свободно. С трудом вытянув ноги из глотки, правая рука смогла дотянуться до ножен. Ладонь обвила рукоять ножа, и это прикосновение было самым ожидаемым событием в Славиной жизни. Еще никогда он не испытывал такой эйфории от прикосновения к неодушевлённому предмету. Фонарь продолжал освещать внутренности рыбий пасти — ничего особенного: розоватая вода и яркий блеск металла, но рыба его не увидела. Она его почувствовала.
Слава замахнулся и ударил. Нож врезался в мягкую слизистую, но насквозь не пробил. Последовал еще удар, затем еще и еще один. От боли рыба закрутилась, но открыть пасть и выплюнуть острый шип даже и не помышляла. Она была голодна.
Перед очками поплыли алые сгустки слизи. Каждый удар ножа сжигал кислород. “Ну, давай же! — кричал Слава про себя”.
Сталь вспарывала плоть, перемещаясь от одного края раны к другому. Ход движения увеличивался. Перед глазами всё покраснело. Рыба была жива, и ей было больно. Гладкое тело изогнулось так сильно, что Славина спина неестественно выгнулась, ударяя в голову болью. Ладонь с ножом протиснулась в рану и разжала пальцы. Спасительный клинок устремился на дно.
“Твою мать! — сверкнуло в голове, когда боль прошла. — Что же теперь делать!? Чтоб ты лопнула, морская змеюка, как кондон дырявый о подоконник! Точно! Дырка!”
Левая рука протиснулась вдоль груди и схватилась за верхний край раны. Правая за нижний. Слава надавил. Ладони разъехались уперевшись в края раны. Так даже легче — есть упор.
Руки давили изо всех сил.
Плоть сома не выдержала и лопнула как джинсы на жопе, ровно по шву.
Сквозь перчатки ощущались неприятные пощипывания. Стаи оголодавших рыб почувствовали свежую кровь и, повылазив из всех щелей, кинулись в кровавое облако, жадно вгрызаясь в обнажённое мясо. Некоторые заплыли внутрь.
Безумие продолжалось не долго. Сома окутала предсмертная судорога. Он еще пару раз дёрнулся и замер, медленно опадая на дно контейнера. Слава сумел сгруппироваться, просунул сквозь порез ногу, затем вторую и уперевшись руками, разорвал сома до половины и вытолкнул себя наружу.
Время обжигало, как и практически полное отсутствие кислорода в лёгких. Слава быстро заплыл в окно кухни. В один рывок оказался в коридоре. Приметил четырёхметровое тело сома и поплыл вдоль него, по направлению к голове. Толстые усы больше не представляли опасность.
Рыбина заметила приближение гадкого, обжигающего глаза света, но ничего, кроме как мотать головой, не могла. Усы нервно задрожали, но рыба не беспокоилась так, как раньше. Добыча была полностью поглощена, и отнять её никто не сможет.
Не увидев торчащих из пасти сома рук Кости, Слава разозлился по-настоящему. Пройдя сквозь слизь, воду и кожную дырку, он уже ничего не боялся. Адреналин стрелял мелкими порциями. Злость обуревала им. Подплыв к здоровой плоской голове, Слава замахнулся рукой и вставил свой фонарь рыбе в глаз.
Повредил он глаз или нет — ему было всё равно. Главное было то, что зелёная пасть начала хоть и хаотично, но открываться и закрываться. Зависнув над головой, Слава схватился за толстую губу обеими руками и подтянулся. Заглянул внутрь глотки хищника он увидел жуткую картину: сом так сильно сдавил тело Кости, что его глаза вылезли из орбит, а две половинки языка плавали рядом (видимо челюсти подонка сомкнулись так сильно, что откусили язык). Кожа успела посинеть, руки болтались выставленные вперёд. Еще чуть-чуть и сом заглотит тело целиком, прямиком в желудок. Слава запустил руку в пасть сома. Ухватился за кисть Кости и попытался вытащить компас. Оказалась не так просто. Мёртвые пальцы зажали зелёную коробочку как тиски.