Hold Me
Шрифт:
— Поверь, будет проще, — говорит, будто знает, что так терзает парня изнутри. Тот не поднимает на неё взгляд, но стучать прекращает. София думает, пытаясь не оттолкнуть его от себя:
— Тебе стоит уже отпустить, понимаешь? — хочет коснуться его руки ладонью, но этот человек «неприкасаемый» для неё. — Я не хочу тыкать пальцем в небо, но что-то мне подсказывает, что вам обоим будет легче, если ты прекратишь ставить прошлое на первое место.
Томас ругается под нос, заставляя себя подняться с кровати, и ворчит, вдыхая запах никотина, который повис в комнате. Идет к двери, резко
— Разбудила? — с опаской спрашивает, а Томас приоткрывает рот, опираясь на дверь плечом:
— Эм, нет, я как раз, — мельком поглядывает в сторону комнаты, придумывая. — Собирал вещи. Мы же сегодня уезжаем.
— Да, жалко, — Хоуп потирает ладони. — Могу я…
— Что? — Эмили запнулась, поэтому Томас интересуется, желая услышать продолжение её слов.
— Могу я тебя кое о чем попросить?
София негодует, пытаясь избавиться от мыслей о парне, который уже покидает кухню:
— Куда-то подевались все ножи, — женщина открывает ящик, находя лишь один, который лежит в раковине.
Дилан поднимается по лестнице, обдумывая слова Софи, но сказать — это одно. Изменить ход своих мыслей — другое. Изменить целую систему внутри себя, залезть и сменить поток мыслей, их направление. Он не уверен, что подобное ему под силу.
Выходит на этаж, притормозив, и хмуро наблюдает за Томасом, который закрывает дверь, выходя из комнаты Эмили. В его руках небольшой сверток, который привлекает внимание парня на несколько секунд, но потом он вновь поднимает недоверчивый взгляд на Сангстера, который поворачивает голову, подходя к двери комнаты парней, уставившись на О’Брайена. Стучит пальцами по дверной ручке, бросив взгляд назад, и шепчет:
— Это, должно быть, чертовски неловко, так?
Дилан стискивает зубы, зло хмыкнув:
— С чего бы? — двигается к Томасу, заставляя того отойти в сторону. — Мне всё равно, — открывает дверь, входя внутрь, и русый спешит за ним:
— Походит на сцену из сентиментального кино, не находишь? — тихо прикрывает за собой дверь, наблюдая за состоянием Дилана. Тот никогда открыто не признается. Сангстер делает пару шагов в центр комнаты, держа в руках сверток. Видит, как О’Брайен избегает зрительного контакта, поэтому фыркает от недовольства:
— Черт, ты — ёбаный кретин, — не шепчет, проговаривает каждое слово четко, громко, чтобы Дилан точно расслышал. И он слышит. О’Брайен медленно, с открытой угрозой разворачивается, устремив свой «режущий» взгляд на тощего парня, который стоит прямо, не подаваясь давлению.
— Чё? — с разожженным огнем в груди шепчет Дилан, готовый уже как следует врезать Томасу, но тот не собирается лезть с ним в драку. Он бросает на стол сверток — ткань ничем не скреплена, поэтому содержимое вываливается наружу. Острые. Сверкающие на свету, что льется из открытых окон. Выражение лица Дилана сильнее мрачнеет. Ножи. Гребаные ножи.
— Видимо, она не хотела, чтобы ты знал о всё ещё существующей проблеме, — Томас говорит это с какой-то раздраженной обидой, ведь Дилан до сих пор не доверяет ему. — Хочет быть нормальной в твоих глазах, а ты… —
Дилан остается один. Вновь. Это происходит постоянно, когда он ведет себя, как кретин. Это всё чертова ревность, которая настолько раздражает его, что хочется стукнуть себя по голове чем-нибудь тяжелым. Медленно отступает назад, садясь на кровать, и трет ладонью лоб, кое-что понимая: он давит на Эмили, постоянно напоминая о её «грешках», а сам не пытается справиться со своими. Выходит, она таскала ножи с кухни. Из этого следует, что ей не лучше. Что Дилану лишь кажется, что Хоуп чувствует себя лучше. Но, если так подумать, то здесь она прям «расцвела». Но О’Брайен всё равно недостаточно хорошо присматривает за ней. А что будет, когда они вернутся в город? Она не будет постоянно в поле зрения.
Дилан закидывает голову, уставившись в потолок, и выдыхает, прикрывая глаза. Сложно. Тяжело. Но «трудным» это делает только он, никак не мирясь с мыслью о том, что… Хмурится, вздыхая.
О том, что Эмили Хоуп ему начинает нравиться. Нет, даже больше. Он испытывает тягу к ней, ему хочется больше общения, больше каких-то эмоций с её стороны. Хочется видеть, как сияют её глаза, когда…
Резко распахивает веки, вернув голову в нормальное положение, и встает с кровати, направляясь к шкафу с вещами. Вытаскивает черные джинсы и белую футболку, переодеваясь, и натягивает бейсболку на голову, схватив в руки скейт. Выходит в коридор. Не думая, подходит к двери комнаты Эмили, и стучит, только в эту секунду осознавая, что правда делает это. Не заставляет долго ждать. Открывает Хоуп почти сразу, но взгляд всё равно удивленный, с каплей тревоги:
— Что-то случилось?
Дилан переступает с ноги на ногу, сглатывая:
— Одевайся.
Томас заходит на кухню, держа в руках котенка. София улыбается ему, но её улыбка меркнет, ведь выражение лица парня на миг кажется таким убитым, будто всего на долю секунды настоящий Сангстер вылез наружу, демонстрируя по собственной ошибке свою внутреннюю разбитость. Но он улыбается:
— Доброе утро, — проходит к холодильнику, чтобы найти Засранцу поесть. София опускает глаза на кружку с кофе, которую наполняет кипятком.
Все эти «дети» с травмами.
Все они разбиты.
Не умеют доверять.
***
От лица Эмили.
Приятная погода: солнце щадит, согревая мою макушку, по светло-голубому небу плывут белые облака, прохладный ветер как раз кстати. Я поправляю локоны волос, поглядывая на Дилана, который выглядит слегка напряженным, но не думаю, что стоит давить на него вопросами, поэтому вернее будет сменить тему, отвлечь его от собственных раздумий:
— Куда мы идем? — дело в том, что мы спускаемся вниз со склона по тротуару, и уже прошло больше десяти минут молчания со стороны О’Брайена, поэтому начинаю переживать.