Hold Me
Шрифт:
Дилан смотрит на меня:
— По традиции, за латте и колой, — отвечает таким голосом, будто это очевидно, поэтому улыбаюсь, идя с ним в ногу:
— А разве мы это не ночью делаем?
— Сегодня день исключений, — ставит меня перед фактом, тормозя, и опускает в ноги скейт, так что делаю шаг назад, чтобы не мешать ему, но парень не встает на него, взглянув на меня:
— И? — поднимает брови, а я открываю рот, замявшись:
— Погоди, ты, — указываю пальцем на скейт, — хочешь, чтобы я встала на него?
— День исключений, — напоминает, а я растерянно хлопаю ресницами:
— Я, я не умею, я свалюсь на первом же толчке, — нервничаю,
— На самом деле, я тоже не умею, но, — Дилан снимает с головы бейсболку, подходя ко мне. — Это чертова волшебная вещь, — надевает мне на голову, а я не отступаю, щуря глаза смотрю на него:
— Это так по взрослому, Дилан, — улыбаюсь, когда он растягивает губы в нечто похожее на улыбку. Парень делает шаг назад, кивая на скейт:
— Вперед.
Качаю головой, вздыхая:
— Вот увидишь, — ставлю ногу на скейт. — Первый поворот — и ты увидишь, как хорошо я умею группироваться при падении.
Дилан хмурится:
— А ты умеешь?
Усмехаюсь в ответ:
— У меня шестилетний опыт падений с лестницы и в бассейн, — смотрю на него, замечая, что О’Брайен не оценивает мою шутку, поэтому опускаю лицо, поправляя бейсболку, и поднимаю взгляд. — Просто оттолкнуться?
— Именно, — Дилан цокает языком, скрывая улыбку под ладонью, чтобы не смущать меня. Делаю глубокий вздох, оттолкнувшись ногой, но стоит скейту двинуться с места, как соскакиваю с него, прижав сжатые кулачки к груди:
— Не могу, — пищу, наблюдая за тем, как скейт отъезжает дальше, и оборачиваюсь, когда Дилан не сдерживает громкий смешок. — Забавно, да? — с притворным раздражением интересуюсь, хотя на самом деле мне нравится его широкая улыбка. Разворачиваюсь, догоняя скейт, и опираюсь на него ногой, подзывая жестом О’Брайена, который подходит ближе:
— Мне помочь тебе на него встать? — смеется, и я без слов хватаюсь за его локоть, обеими ногами встав на скейт, чем вызываю лишь больше совершенно безобидных смешков со стороны парня. — И как ты собираешься отталкиваться?
Строю из себя непринужденную дурочку, хлопая ресницами:
— Кто сказал, что я буду отталкиваться? — смотрю на него, кивая головой, когда его улыбка пропадает с лица. Понимает?
— Кажется, это слишком, — Дилан пускает смешки, хмурясь, а я лишь повторяю:
— Вперед-вперед, — крепче обхватываю пальцами его запястье. — Сегодня же «день исключений», — довольно улыбаюсь, переводя взгляд вперед. — Вперед.
— Эмили, — он обреченно вздыхает, проводя ладонью свободной руки по волосам, но я качаю головой, продолжая смотреть перед собой:
— Давай, давай. Если страдать, то вместе, — отталкиваюсь ногой, сразу же поставив её обратно на скейт, который трогается с места, поэтому Дилану тоже приходится идти. Сжимаю его запястье, не скрывая улыбку, которая вызывает ворчание со стороны парня.
— Окей, — О’Брайен внезапно разгоняется, делая несколько больших шагов, отчего ускоряюсь, пискнув, и цепляюсь обеими руками за плечо Дилана, который улыбается, резко остановившись, так что буквально чуть не слетаю со скейта, удерживая равновесие, и соскакиваю, развернувшись к парню всем телом, правда, его действия не вызывают негативные эмоции. Дилан сжимает губы, пытаясь скрыть улыбку, а я пыхчу, пытаясь, правда, пытаясь возмущаться:
— Смешно над чайниками наблюдать? — мой голос уж больно писклявый, так что мне самой охота смеяться с него. Стараюсь сильно сжать кожу плеча пальцами, чтобы парню было больно, но тот лишь щурит веки, изогнув
Впереди перекресток с мчащимися машинами, которых по неизвестной причине в выходные дни становится больше. Я останавливаюсь, чтобы слезть со скейта и взять его в свободную руку, но боюсь, что Дилан отпустит мою ладонь. Но этого не происходит. Он молча ждет, пока я беру скейт, после чего продолжаем идти. Не разжимает пальцы. Кажется, что солнце начинает печь сильнее, но нет, это всё внутри меня разгорается, так что боюсь, что могу потерять сознание, ведь уже ощущаю легкое головокружение.
Интересно, а как себя сейчас чувствует Дилан?
Может ли быть такое, что ему тоже внезапно стало не хватать кислорода?
Или это всё только внутри меня?
***
В саду пахнет цветами и яблоней. Томас сидит на траве, наблюдая за Засранцем, носящимся за каждой пролетающей мимо мошкой. Всё вокруг вызывает у этого котенка интерес и безумный восторг. Именно этого Томас давно уже не испытывает в своей повседневности. Ему хочется курить, но не желает портить ароматы, которыми пропитан воздух. София возится неподалеку с погибающим растением. Постоянно смотрит в сторону худого паренька и с ужасом понимает.
Он так похож на Дилана. Только скрывает свои эмоции не за грубостью. Его маска — это улыбка и сарказм.
София. Как бы ей хотелось помочь ему, помочь своему внуку, помочь Эмили, сделать жизнь таких детей немного легче, но они заперты. Закрыты. Замкнуты в себе. И самое ужасное и тяжелое — это наблюдение за цветком, который умирает на глазах.
Женщина вздыхает, вновь склоняясь к больному растению.
Сердце начинает болеть за них.
***
Мой латте постепенно остывает. Я свободно качусь на скейте по дороге вдоль пустого пляжа, а Дилан идет сзади. Успеваю оглядываться, рассматривать пейзажи, любоваться спокойным горизонтом и восхищаться силой морских волн. Торможу, взяв скейт в руки, и осторожно спускаюсь вниз на песочный берег по старым ступенькам, заросшими травой и мхом. Дилан медленно следует за мной, но на песок не ступает. Иду вперед, ближе к воде. Наблюдаю за чайками в небе, с писком отскакивая, когда волны касаются ног, и смеюсь, хоть и тихо. Набираю в легкие больше соленого воздуха, и меня ломает желание закричать во все горло, но с ним-то я справляюсь, поэтому сжимаю губы, вновь ощущая «это» в груди. Там, под ребрами, совсем близко к сердцу.