Hold Me
Шрифт:
Смотрю в глаза Дилана, который мнется, запинаясь:
— Я, — опускает взгляд, кивая головой. — Он просился к тебе, — чувствую, как о мои ноги трется Засранец, но не отвожу взгляд.
«Он просился к тебе», значит, «я искал повод зайти».
Дилан всё ещё продолжает лгать.
— Возьми его к себе, — говорит как-то резко, и поправляет темную футболку, пряча руки в карманы штанов, после чего хочет отвернуться, чтобы вернуться к себе в комнату, но у меня вовремя срывается с губ:
— Хочешь зайти? — опираюсь на дверь, чтобы удержаться на ногах, ведь от волнения они подкашиваются. О’Брайен смотрит на меня исподлобья, изучает моё лицо, слегка
— Хочу, — кажется, что ничего в этом слове нет, но дело в том, что он впервые признался, что сам хочет зайти, а не делает это, как одолжение мне.
Моргаю, делая шаг назад, чтобы парень смог спокойно зайти. Дилан отворачивает голову, переступая порог комнаты, и сразу же идет снимать Засранца со стола, чтобы тот не опрокинул банки с красками на пол. Топчусь у двери, нервно вдыхая кислород, и прикрываю дверь до щелчка, поправляя мятую футболку. Оборачиваюсь, наблюдая за тем, как Дилан берет котенка, взглянув на меня. Молчит, но смотрит. Приходится бороться с собой, но дело далеко не в дискомфорте. Его уже давно нет. Есть только смущение.
Между нами что-то изменилось.
И я пока не знаю, как отношусь к этим переменам.
Иду к кровати, мысленно ищу тему для разговора, чтобы разогнать молчание:
— Как ты себя чувствуешь? — забираюсь на кровать, садясь, и хлопаю ладонью по месту рядом, приглашая его присесть. У парня не выходит скрыть свою скованность, но не буду уделять этому внимание. Дилан садится на кровать с другой стороны, так же опираясь спиной на стенку. Держит в руках Засранца, который пытается сбежать от него, извиваясь в руках, как только может. Это вызывает улыбку на моем лице.
— Ничего серьезного, но Софи уже готовится к худшему, — дает ответ шепотом, ведь говорить громче не может. Смотрит на котенка, не поднимает на меня глаза.
— Она беспокоится за тебя, — сжимаю губы. — Томас, кажется, тоже в напряжении. Мне не по себе от этого, — парень продолжает молчать, поэтому чувствую себя неловко. — Хорошо, что у него есть ты.
— Что? — Дилан хмурится, но не смотрит на меня.
— Ты — его друг, — отвечаю без задней мысли. — Если его что-то беспокоит, то у него есть тот, кому он может рассказать об этом, — опускаю лицо, прижимая колени к груди. — А если проблемы у тебя, то ты можешь поделиться этим с ним, — объясняю, наконец, завладевая вниманием Дилана, который краем глаза смотрит на меня, позволяя Засранцу перебраться ко мне на живот. Улыбаюсь, начиная массировать его мордочку пальцами, и смотрю на О’Брайена, взгляд которого уж сильно расслабленный. Впервые вижу его таким спокойным, словно он смог избавиться от всех мыслей, что скапливались внутри него все эти годы. Или это всё его усталость?
Разрываю наш зрительный контакт, ложась на спину, и укладываю котенка на своем животе, правда, он всё равно сползает на бок, вытягиваясь. Дилан молчит. Он не долго скованно сидит, так же осторожно, без лишних движений ложится на спину, повернув голову. Смотрит на меня, пока я пытаюсь лечь удобно, чтобы не придавить Засранца. Тот ворочается, довольно урча, когда ложусь на живот, лицо поворачиваю к парню, а котенка устраиваю возле шеи, приобняв рукой. О’Брайен всё ещё молчит. Он переворачивается набок, держа руки сложенными на груди, будто бы продолжает сидеть. Вряд ли это удобно.
— У тебя есть температура? — моргаю, ощущая себя неловко от такого продолжительного молчания. Дилан медленно
Ведь мне нравится это ощущение. Я смущена.
— Спасибо, — благодарю его, но не объясняю, за что. Дилан слабо хмурит темные брови, глубоко вздыхает через нос, так и не дает ответа, продолжая молча разглядывать меня в темноте. Сейчас уже семь. Думаю, ему стоит лечь спать, чтобы поправиться. Организм требует сна, так почему он пришел?
— Ты о чем-то хотел поговорить? — шепчу, поглаживая пальцами мордочку уже засопевшего Засранца. О’Брайен моргает, ерзая на кровати, и прикусывает губу, щуря сонные глаза:
— Хотел убедиться, что ты не свалишь через окно.
Улыбаюсь, широко растягивая губы, и вздыхаю, удобнее уложив голову на подушке. Дилан ещё секунду удерживает на мне взгляд, после чего приподнимается на локте, желая сесть и, по всей видимости, уйти, но останавливается, вновь поворачивая в мою сторону голову. Хмурюсь, так же приподнявшись на руках:
— Что-то не так? — откашливаюсь, уверяя его. — Если тебя что-то беспокоит, то ты можешь поговорить со мной об этом.
Его зубы напряженно сжаты. Парень ставит меня в тупик, когда резко прижимает пальцы к моей шее, наклонившись к моему лицу. Всасываю воздух, замерев, как и он.
Дилан сжимает пальцами кожу моей шеи. Моих губ касается его горячий выдох. Опускаю глаза, не в силах справиться с больным сердцем, которое терзает меня изнутри, пока парень так близко. Он касается своим носом моего, кажется, так же сильно растерявшись, как и я. Могу судить по его сбившемуся дыханию. Моргаю, проглатываю мнимое волнение, поднимая голову, и смотрю на человека, губы которого заметно дрожат, когда он их сжимает, начав глубоко дышать через нос. Жар разливается по телу, лицо горит. Дилан откашливается, но не подбирает слов. Он отдаляется, отпуская мою шею, и отворачивается, быстро слезая с кровати, после чего так же поспешно покидает комнату, закрыв за собой дверь.
Смотрю перед собой, медленно прижимая ладонь к горячей щеке. Сердце больно стучит в груди, а громкие вздохи срываются с губ.
Оба застряли в одном тупике.
========== Глава 22. ==========
Темной ночью приобретают человечность
— В чем дело, Энди? — мужчина сидит на диване, смотря в телевизор. На часах больше часа ночи, за окном гремит и сверкает, буря только начинает разыгрываться, демонстрируя всю мощь, на которую способна. Холодными ветрами врывается в теплые дома, воем разгоняет приятные сны у жителей, льдом сочится под ткань одеял. Но в доме Хоуп мороз встречается с обыденностью, ведь в стенах здания и без того царит мрак и холод, такой уже родной.
Но в груди по-прежнему тепло.
Девочка стоит в дверях гостиной, её мокрая кожа бледна, а голубые глаза напуганы.
— Я видела странный сон, — говорит шепотом, оглядываясь назад, будто ощущая на себе чей-то взгляд — преследователя из ночного кошмара.
— Плохой сон? — отец уточняет, хлопая тяжелой ладонью по месту рядом с собой. — Иди ко мне.
Девочка маленькими шажками поспешила к единственному человеку, в котором нуждалась в такие моменты. Она забирается на диван, садясь под боком отца, тот обнимает её рукой, потирая маленькое плечо, и задумчиво произносит: