Хольмградская история 3
Шрифт:
Торжественное открытие завода состоялось аккурат в первый день зимы. Кого здесь только не было, на небольшом пятачке перед первой проходной собралось, наверное, полгорода. Вот не думал, что там может поместиться такое количество народу. Тем не менее... В праздничной обстановке, мы с Эстридсеном, ради такого случая сбежавшим от своего короля, правда всего на неделю, по его собственному признанию, вручили бургомистру золоченые ножницы, которыми тот, под рванувший в небо туш, и перерезал красивую сине-желтую ленточку. Тут же, звуки труб заглушил мощный заводской гудок, и толпа гостей и работников повалила через турникеты проходной. Надо сказать,
Конечно, никаких экскурсий по заводу мы не устраивали, мастера лишь провели гостей по дорожкам меж цехами, и вернули к заводоуправлению, в здании которого, на первом этаже, прямо в зале для собраний поставили столы. И, разумеется, сюда попали далеко не все гости, а лишь приглашенные, хотя попытки пробраться к ломившимся от еды столам, что называется "на дурака", предпринимались, не без того...
Как бы то ни было, а в зале собралось больше тысячи человек. И если кое-какие бюргеры еще воротили носы от соседства с мастеровыми, то среди инженеров, как приглашенных с верфи и депо, так и взятых на завод, в обучение к двум приехавшим специалистам из Хольмграда, ни о какой спеси и речи не было. Датские розмыслы, пусть не сразу, но оценили знания русских мастеров и благополучно позабыли о разнице в социальном статусе... А вот местные рабочие, которым еще предстояло освоить все тонкости правильного гайкокрутства и болтовертства, оказались несколько не у дел. Впрочем, на столах было достаточно алкоголя, чтобы и они не чувствовали себя лишними на этом празднике жизни. А уж за тем, чтобы спиртное перемещалось со столов в глотки, проследили те русские мастера, что не пожелали хвастать своими знаниями перед нордвикскими инженерами.
По-настоящему, завод заработал только на следующий день. Цеха наполнились лязгом и грохотом, ровным воем работающих от накопителей двигателей питающих станки, и прочим "рабочим" шумом.
– Виталий Родионыч!
– Знакомый голос окликнул меня, когда я уже был на выходе из цеха.
– Да, Сварт?
– Я дождался, пока старший мастер догонит меня, и только после этого шагнул за порог цеха, приглашая старого знакомого следовать за мной. Разговаривать в помещении, где беспрерывно грохочет пресс, выколачивая детали корпусов для будущих авто, удовольствие невеликое. И голос сорвешь, а все одно и половины не услышишь.
– Ну вот, теперь, слушаю тебя внимательно.
– Остановившись у пожарного щита, рядом с которым, работники уже успели поставить огромную чашку-пепельницу, я повернулся к мастеру.
– Тут это, у общества вопрос возник...
– Чуть помявшись, протянул Сварт, подкручивая седой ус.
– Ну... не тяни. Мне, вон, еще вашим начальникам разнос устроить надо...
– Я по-дружески ткнул мастера кулаком в плечо, и тот, наконец, заговорил.
– В общем, дело-то, с одной стороны, пустяковое, а с другой... негоже как-то, без этого.
– А теперь, то же самое, только по-русски.
– Вздохнул я.
– Ох, да... Я, про эмблему. Вот, на хольмградских-то машинах-то , крест в круге имеется, а здесь?
– Хм. Забыл. Представляешь... совсем из головы вылетело.
– Охнул я. Потом немного подумал и, махнул рукой.
– Круги штампуйте такие же, благо там матрица имеется, а вот с крестом... исхитритесь вместо креста какую-нибудь загогулину
– А что, можно...
– Потерев подбородок, степенно кивнул Сварт.
– И переделать легче, да и данам этим в радость будет, все ж их руны...
– Не понял.
– Я недоуменно взглянул на мастера, тот ответил мне таким же взглядом, но почти тут же до него дошел смысл моего замечания.
– Так ведь, загогулина эта - зиг, в старшем Футарке ее еще соулу именуют.
– Пояснил Сварт, и тут же пустился в разглагольствования о рунах, их видах и значениях. Честно говоря, не очень-то я понял, что там к чему, да и время поджимало, поэтому на третьей минуте я прервал мастера.
– Вот как... Ладно, в масть. Делайте. Еще вопросы?
– Когда?
– Помявшись, выдохнул Сварт, но в ответ, я лишь покачал головой.
– Все в свое время. А пока, за работу, а то, кажется мне, что у вас там дел невпроворот.
Сварт пожал плечами, потом к чему-то прислушался и, негромко выругавшись, устремился в цех.
– Ваша правда, Виталий Родионыч, точно эти оболтусы мне сейчас пресс загадят!
– Рявкнул он на ходу, скрываясь за воротами цеха.
Проводив взглядом Сварта, я хмыкнул и, развернувшись, двинулся по своим делам. Я ведь нисколько не обманывал мастера, в заводоуправлении меня ждал целый начальственный отряд. Прямо-таки, изнывают в предвкушении разноса, ага.
Первый автомобиль, выехавший из ворот нашего завода, отправился прямиком в порт. Там, копию "Консула-III", получившую в Нордвик Дан имя "Корона", погрузят на корабль, перевяжут ленточкой и отправят в Осло, где его ждет не дождется Его Величество, король Нордвик Дан, Кристиан Четвертый. И случилось это знаменательное событие, лишь в начале весны. Как раз подоспели к дню Тезоименитства, и барон Эстридсен, по этому поводу, сиял как только что отчеканенная марка.
Нет, были авто собранные и раньше, но все они до поры заперты в отдельном гараже. Почему? Потому, что их собирали русские мастера, при помощи своих нордвикских учеников и, по договоренности с бароном, эти машины, впоследствии, пойдут на подарки нужным людям, а в продажу будут поступать исключительно те автомобили, что собраны руками местных работников... Вот, такой вот странный выверт. Впрочем, мне он был на руку, так что, я только поддержал решение Эстридсена.
А в конце апреля, в дверь моего домика постучался уже знакомый "почтальон". Я почти не сомневался, что он сумел пройти через все имение барона, ни разу не попавшись на глаза многочисленной обслуге, но все же... все же... Учитывая письмо, что, как я рассчитывал, он привез, попадаться в руки здешних "зеленых мундиров" почтальону было не то что нежелательно, противопоказано. А в том, что среди слуг Эстридсена затесалась пара-тройка коллег Телепнева и Толстоватого, я ни на секунду не сомневался. К счастью, "почтальон", как всегда, оказался на высоте. Более того, он пришел так, что даже Грег не увидел.
В очередной раз провалив попытку напоить вестника кофием, я сердечно с ним попрощался и, проводив до двери, чуть ли не бегом отправился в небольшую комнату, исполнявшую в этом доме роль кабинета и библиотеки, одновременно. Вскрыв удивительно объемную, но не тяжелую посылку, я бегло просмотрел ровные затейливые строки приложенного к ней письма и, вздохнув, опустился в кресло. Потом опомнился, вскочил и, спрятав сверток в своей спальне, укрыв его довольно мощной связкой ментальных конструктов, отправился на завод.