Холодная луна

Дивер Джеффри

– Господи, Линк, при тех деньгах, что тебе платит город, ты мог бы себе позволить отопление и получше. Это кофе? Он горячий?

Том налил ему кофе, Селлитто взял его одной рукой, а другой открыл портфель.

– Наконец-то получил. – Он кивнул на старую папку, обезображенную выцветшими чернилами и карандашными заметками. Множество надписей было перечеркнуто, что свидетельствовало о длительном сроке ее использования не слишком обеспеченным муниципальным ведомством.

– Дело Люпонте? – спросил Райм.

– Точно!

– Мне оно было нужно на прошлой неделе, – проворчал криминалист. Нос у него уже начало щипать

от холода. Наверное, надо сказать слесарю, что он оплатит его счет в срок от одного до пяти месяцев. Райм бросил взгляд на папку. – Я уж почти отчаялся. Знаю, как ты любишь всякие присловья, Лон. А как тебе понравится, к примеру, такое: «На часок опоздал – доллар потерял»?

– Не-а… – дружелюбно протянул детектив. – Мне на ум пришла другая: «Оказал кому-то услугу, а он недоволен – пошли его на…»

– Тоже неплохо, – согласился Линкольн Райм.

– Кстати, ты мне не сообщил уровень секретности дела. Пришлось самому выяснять. И мне понадобилась помощь Рона Скотта.

Райм не сводил глаз с детектива, когда тот открывал папку и просматривал ее. Ему было не по себе. То, что он найдет там, может оказаться интересным, а может и катастрофическим.

– Там где-то должен лежать официальный доклад. Найди его.

Селлитто продолжал копаться в папке. Наконец он разыскал нужный документ. На титульном листе была отпечатанная на машинке наклейка «Энтони К. Люпонте, помощник уполномоченного». Листы были заклеены выцветшим куском красной ленты, на которой значилось: «Секретно».

– Вскрыть? – спросил Селлитто.

На лице у Райма появилось свирепое выражение.

– Линк, может, мне подождать, пока у тебя наступит фаза хорошего настроения?

– Положи документ на вращающийся пюпитр. Пожалуйста и спасибо.

Селлитто вскрыл ленту и протянул бумаги Тому.

Помощник водрузил доклад на специальное приспособление, похожее на держатель для кулинарных книг, к которому была присоединена резиновая арматура, переворачивавшая страницы при малейшем прикосновении пальца Райма к сенсорному устройству. Он начал листать документ, стараясь сдержать нараставшее волнение.

– Люпонте? – спросила Амелия, подняв глаза от стола с материалами следствия.

Райм перевернул еще одну страницу.

– Вот.

Он читал абзац за абзацем стенограмму многословной дискуссии городского руководства.

«Ну же, ну, – думал он злобно, – переходите наконец к делу…»

И что он там найдет: то, что ответит на его вопросы, или то, что окончательно развеет его надежды?

– Что-то касающееся Часовщика? – спросила Амелия.

На данный момент никаких сведений о нем найти не удалось ни в Нью-Йорке, ни в Калифорнии, где Кэтрин Дэнс начала собственное расследование.

– Это не имеет к нему никакого отношения, – ответил Райм.

Амелия покачала головой:

– Тебе ведь потребовалось дело Люпонте для расследования преступлений Часовщика.

– Отнюдь. Ты сама сделала такой ни на чем не основанный вывод.

– Ну и чего оно в таком случае касается, какого из других твоих дел? – спросила Амелия и перевела взгляд на старые доски, на которых отмечался ход нескольких зашедших в тупик расследований.

– Не этих.

– А каких?

– Если ты меня не будешь перебивать, то скоро узнаешь.

Амелия разочарованно вздохнула.

Наконец Райм дошел до нужного раздела. Остановился, выглянул

в окно на голые коричневые ветви деревьев Центрального парка. В душе его теплилась надежда, что в докладе найдет ответ на свои вопросы. Но Линкольн Райм прежде всего был ученым и не доверял нашептываниям своего сердца.

«Истина – единственная цель…»

И какую же истину откроют слова из лежавшего перед ним доклада?

Он вновь взглянул на пюпитр и быстро прочел нужный ему отрывок. Затем перечитал снова.

Мгновение спустя Райм обратился к Амелии со словами:

– Я хочу тебе кое-что прочитать.

– Хорошо. Я слушаю.

Райм коснулся правым пальцем сенсорного устройства, и страницы перелистались в обратном порядке.

– Вот, из самого начала документа. Слушаешь?

– Я ведь уже сказала.

– Отлично. «Данное судебное разбирательство осуществлялось в условиях строжайшей секретности. На процессе, проходившем с 18 июня по 29 июня 1974 г., несколько нью-йоркских полицейских были признаны виновными Большим жюри присяжных по обвинению в вымогательстве у владельцев магазинов и бизнесменов Манхэттена и Бруклина, а также в получении взяток за прекращение следствия по ряду уголовных дел. Дополнительно к упомянутому четверо полицейских признаны виновными в применении физического насилия к жертвам вымогательства. Упомянутые двенадцать сотрудников полиции являлись членами организации, получившей название «Клуб Шестнадцатой авеню». Это наименование стало символом самых отвратительных проявлений коррупции в полиции».

Райм почувствовал, что Амелия затаила дыхание. Он поднял глаза от отчета и обнаружил, что Амелия смотрит на страницы так, как дети смотрят на змею, которую они нашли на заднем дворе.

Райм продолжил чтение.

– «Не существует большего доверия, чем то, которое питают граждане Соединенных Штатов к сотрудникам правоохранительных органов, кому доверена защита законных интересов жителей страны. Полицейские из «Клуба Шестнадцатой авеню» своим поведением не только подорвали названное священное доверие и не только совершили ряд преступлений, которые призваны были предотвращать, но навлекли позор на своих мужественных товарищей, честно выполняющих свой долг перед страной и ее народом.

На основании всего выше сказанного я, мэр города Нью-Йорка, награждаю следующих офицеров, сотрудников полиции, медалью за мужество в знак признания их заслуг в том, что постыдным преступлениям был положен конец и виновные в них предстали перед судом: офицера патрульной службы Винсента Паццини, офицера патрульной службы Германа Сакса и детектива третьего класса Лоуренса Кёпеля».

– Что?! – прошептала Амелия.

Райм продолжал чтение:

– «Все перечисленные здесь офицеры много раз рисковали жизнью, собирая информацию о злоумышленниках и улики, которые впоследствии могли быть представлены на суде. Из-за особого характера выполнявшегося ими задания и опасности, которая все еще угрожает им и членам их семей, награды вручаются им сегодня в обстановке строжайшей секретности, а отчет о церемонии награждения будет храниться в специальном архиве. Но я хочу заверить всех трех мужественных героев, удостаиваемых сегодня высокой награды: несмотря на то что мы выражаем им свою глубочайшую признательность в столь узком кругу, это признательность от имени всех честных граждан нашего большого города».