Холодная луна
Шрифт:
– А свет? Кто-то ведь включал и выключал его.
– Ошибаетесь. Вот, взгляните. – Она указала на маленький футляр бежевого цвета, соединенный с коробкой с предохранителями. – Ему хотелось, чтобы мы думали, что он все еще здесь. И дали ему возможность скрыться.
– Что это такое?
– Нетрудно догадаться. Таймер.
Глава 41
15.17
Амелия закончила обыск дома в Бруклине и отослала Райму то небольшое количество улик, которые ей удалось там собрать.
Сняла «Тайвек», натянула куртку и по пронизывающему холоду поспешила
Улыбаясь, Амелия оглядела девочку, вспомнив то странное выражение надежды, которое она увидела на лице у девочки в переулке рядом с Сидар-стрит.
– Мы тебя постоянно искали, – призналась Амелия. – И все эти годы я часто о тебе вспоминала.
– Я тоже, – ответила девочка, заглядывая на дно своей чашки.
– А куда вы поехали из Нью-Йорка?
– Вернулись в Миссури и спрятались в лесах. Мама часто оставляла меня с другими людьми. Мне было, в общем, все равно. Некоторые из них, конечно, были очень гадкие. Правда, попадались и хорошие. В основном я сидела там одна и читала. Я ни с кем особенно не дружила. С ними было очень тяжело. Если ты думал по-другому, не так, как они, они начинали тебя презирать. Большинство там учились дома. Мне очень хотелось пойти в настоящую школу, и я просила родителей об этом. Бад ни за что не соглашался, но мама в конце концов решила меня отпустить, только предупредила, что если я кому-то расскажу про них, то попаду вместе с ними в тюрьму как помощница… Нет, как соучастница. А там, в тюрьме, мужчины будут делать со мной всякие страшные вещи. Вы понимаете, о чем я говорю.
– Милая моя маленькая девочка. – Амелия сжала ей руку. Амелии очень хотелось иметь детей, и она твердо знала, что рано или поздно они у нее будут. Ей было жутко слышать, что мать способна обречь собственное дитя на подобные испытания.
– А иногда, когда становилось совсем плохо, я вспоминала вас и представляла, что вы моя настоящая мать. Я ведь не знала, как вас зовут. Может быть, я и слышала ваше имя раз или два, но уже успела забыть. И поэтому я придумала для вас новое имя – Артемида. Я прочитала его в книге по мифологии. Она была богиней охоты. Вы же убили ту бешеную собаку, которая напала на меня. – Девочка опустила глаза. – Вообще-то, конечно, глупое имя.
– О нет, нет, имя прекрасное. Мне оно очень нравится… ты ведь меня узнала тогда в переулке во вторник? Когда сидела в машине?
– Да. Я знала, что вы должны были там оказаться, чтобы снова спасти меня. Вы верите, что такое бывает в жизни?
Нет, Амелия не верила. Вслух она произнесла только:
– Жизнь иногда выкидывает странные штуки…
Рядом с ними остановился автомобиль, и из него вылезла знакомая Сакс женщина-соцработник и подошла к ним.
– Привет. – Приятная негритянка потирала замерзшие руки над решеткой радиатора. – Официально для нас еще даже не началась зима. Как-то несправедливо. Мы нашли пару очень хороших приемных семей. Одну в Ривердейле. Их
Пэмми нахмурилась:
– А мне можно взять новое имя?
– Новое имя?..
– Мне не хочется больше носить старое. Я больше никогда не хочу разговаривать с матерью. Я не хочу, чтобы кто-то из тех людей, с кем мы там жили, отыскал меня.
Амелия опередила соцработника, сказав:
– Конечно же, мы позаботимся, чтобы с тобой ничего не случилось, Пэмми. Обещаю.
Пэмми обняла ее.
– Значит, мы скоро снова встретимся? – спросила Амелия.
Изо всех сил стараясь сдержать свою радость, девочка ответила:
– Наверное. Если вы не против.
– А как насчет того, чтобы завтра пройтись по магазинам?
– Да, конечно.
Амелии пришла в голову идея.
– Пэм, а ты любишь собак?
– Да, в одной семье, в которой я жила в Миссури, была собака. Мне она нравилась больше, чем ее хозяева.
Амелия позвонила Райму домой и позвала к телефону Тома.
– У меня вопрос.
– Выкладывай.
– Кто-нибудь на Джексона претендует?
– Нет. Пока он свободен.
– Можешь считать, что у него уже есть владелец. – Сакс отключила телефон и повернулась к Пэм: – Я приготовила тебе один интересный рождественский подарок.
Порой даже самые идеальные часы почему-то не работают.
Оторопь берет, когда подумаешь о том, насколько же хрупки эти механизмы. Пятьсот, а то и тысяча мельчайших движущихся деталей, почти микроскопические винтики, пружинки и камни, и все на своем месте. Десятки разнообразных частей, движущихся по-разному, но с удивительной согласованностью… Опасность поломки существует всегда, и причины ее бесчисленны. Иногда виною всему просчет часовщика, иногда в механизм попадает бракованный кусочек металла, иногда владелец пережимает пружину при заводе. Порой просто роняет часы. Бывают случаи, когда внутрь попадает влага.
Нужно принимать во внимание и те случаи, когда часы идеально идут в одном месте и отказывают в другом. Даже прославленные «Ролекс ойстер перпетуал», революционная для своего времени высококлассная и дорогая модель – наручные часы для ныряльщиков, – не способны противостоять высокому давлению под большой толщей воды.
И вот теперь, сидя в машине, на которой он приехал из Сан-Диего (не оставляешь никаких следов, если за бензин расплачиваешься наличными и избегаешь платных шоссе), Чарлз Веспасиан Хейл размышлял над тем, что же не сработало в его плане.
Он пришел к выводу, что главной причиной была полиция, а точнее, Линкольн Райм. Хейл сделал все, чтобы предвидеть их шаги. Но в последний момент им все-таки удалось опередить его. Райм совершил то, чего так опасался Хейл, – проанализировав функцию нескольких, на первый взгляд незначительных рычажков и шестеренок, он составил совершенно верное представление о структуре и функции всего механизма Хейла в целом.
Впрочем, у Хейла будет много времени, чтобы поразмыслить над своими ошибками и над тем, как избежать их впредь. Сейчас он намеревался немедленно отправиться в Калифорнию. Он взглянул на свою физиономию в зеркале заднего обзора. Волосам вновь вернулся их естественный цвет, он удалил голубые контактные линзы, но коллаген, благодаря которому утолщался нос, щеки делались пухлыми и появлялся двойной подбородок, еще частично оставался под кожей.