Холодная нефть с горячим запахом крови
Шрифт:
Геннадий тоже погиб в этих местах… Но не так уж и важно, с кем встретилась подо льдами "кошка", важно другое: почему она погибла. Почему не сработала её противоторпедная защита, для проверки работы которой в реальных условиях Олег и пошёл на "Гепарде"? На полигоне никаких сбоев не было – что же там могло случиться? Отказ исполнительной части или очередной фокус МЛ-генератора? А может, пресловутый человеческий фактор – элементарная ошибка оператора? Геннадьевич был опытнейшим практиком, но и на старуху бывает проруха. Маловероятно, конечно, но…".
Нет, сказал он сам себе, Катунин не мог ошибиться – это
Услышав за спиной шаги, Изотов обернулся и увидел идущего к нему Пантелеева.
– Вот вы где, Денис, – сказал воевода, подходя. – Я вас искал, – и помолчав, добавил: – Скорбите?
– Олег был моим другом. Но дело не в этом. Если был бой, то почему наша защита не спасла "Гепарда" от торпедной атаки противника? Я должен это выяснить, иначе вся наша работа псу под хвост.
Адмирал промолчал, хотя видно было, что ответ на этот вопрос волнует и его.
С развитием ракетного оружия появились и противоракеты, защищавшие надводные корабли от атак крылатых ракет. Военные инженеры десятилетиями бились над созданием аналогичных систем противоторпедной защиты, но без особого успеха: все разработанные ими комплексы ПТЗ не могли похвастаться высокой эффективностью. Всё упиралось в особенности водной среды: в ней не распространяются радиоволны. Дальность обнаружения выпущенных торпед гидроакустикой невелика – время реагирования мало, – трёхмерная точная локация цели затруднительна, а самонаведение антиторпед с помощью встроенного в них сонара крайне сложно осуществить. Чернокнижники предложили принципиально новую систему защиты,
используя в качестве источника питания "генераторы Свиридова-Изотова", и результаты её испытаний были впечатляющими. Военные моряки восхищённо крякали и уважительно качали головами; новые системы в спешном порядке были смонтированы на нескольких субмаринах Северного княжества, и вдруг оказалось, что уповать на них нельзя. Это тревожило Изотова, и не только его одного.
– В общем, так, Михаил Андреевич: я сам пойду в море. На "Крабе". И не возражайте, пожалуйста: я должен это сделать не только в память о друге и во исполнение своего долга, но ещё и потому, что больше некому – никто не знает наше "зеркало" лучше меня: я ведь его создавал.
– А если с вами что-нибудь случится? – тихо спросил воевода. – С подводных лодок спасённых не бывает. Вы уникум, Денис Игоревич, вы нужны стране – разве можно вам так рисковать собой?
– Бывают ситуации, – так же негромко ответил Изотов, – когда любой уникум должен сделать то, что должен, иначе он никакой не уникум, а так, хрен с огорода. Между прочим, я уже связывался с князем Владимиром и получил его разрешение. Он меня понял – его отец ушёл на Чудское озеро только потому, что только он мог исполнить им задуманное. Так что, Михаил Андреевич, дело это решённое. Норовистое оно, это наше новое оружие, но я таки найду на него управу.
– Три новых драккара вместо одного погибшего, – Эйрик удовлетворённо заурчал, – это славно! Ты, Хендрикс, без меня тут не терял времени даром.
Фраза ярла была несколько двусмысленной, однако глоб не обратил на это внимания.
– "Гринвилл" и "Колумбус", – сказал он. – Корабли, кончено, не самые новые, но на ходу и боеспособны. И "Джорджия" – стратегический ракетоносец,
– Я бы не отказался и от полноценного стратегического ракетоносца, – заметил ярл, – и от атомной бомбы. Хорошая, говорят, штука.
– В этом нет необходимости, – спокойно ответил милитар, – до ядерных бомб дело не дойдёт.
– Ну-ну, – хмыкнул властитель Свальбарда. – Это мы ещё посмотрим…
Многоцелевые атомные субмарины типа "Лос-Анджелес", построенные в последней четверти двадцатого века в количестве шестидесяти двух единиц и вооружённые торпедами, противокорабельными ракетами "Гарпун" и крылатыми "томагавками", предназначались для борьбы с подводными лодками и надводными кораблями, для ударов по береговым целям и для целого ряда специфических миссий, включая разведку, специальные операции, переброску диверсантов, минирование и поисково-спасательные операции. Большинство "лос-анджелесов" давно пошли на слом, но некоторым из них удалось не только пережить Обвал, но и остаться в строю – они по-прежнему несли свои рубочные крылья над волнами.
Что же касается их сверстников – последних стратегических ракетоносцев США типа "Огайо" – четыре из восемнадцати лодок этой серии были переоборудованы под носители крылатых ракет и подразделений сил специальных операций, и одна из них стояла сейчас на рейде Логйирбюена. Щедрость Совета Сорока казалась безграничной – Эйрик уже всерьёз опасался, что цена этой щедрости окажется для него непомерной. Однако "Джорджия" того стоила – корабль мог взять на
борт от ста до ста пятидесяти "томагавков", пару "пиявок", беспилотные летательные аппараты, боевых пловцов и до сотни воинов, которых можно было скрытно высадить на берег, и которые с комфортом могли расположиться на борту в ожидании своего часа. "В рамках одной такой субмарины мы можем выбрать либо "молот" – крылатые ракеты, либо "скальпель" – отряд спецназа" – говорил ему Хендрикс, и владыка Свальбарда запомнил слова глоба.
– Но названия драккаров я сменю, – сказал ярл, листая судовые бумаги. – Джорджия – это же вроде какое-то княжество на Кавказе, да? Пусть будет "Свальбард" – викингам это понятнее. Ну, а эти два – я назову их "Дракон" и "Змей".
– Твоё право, – равнодушно отозвался Хендрикс. – Это твои корабли, делай с ними что хочешь.
Глоба мало занимали игры Эйрика – пусть ребячится, чем бы дитя не тешилось. Куда больше его беспокоило поведение Ингрид: она не говорила ни "да", ни "нет", хотя всё так же страстно отдавалась ему в любое время и в любом удобном (и даже в не очень удобном) месте.
– В следующий поход я пойду на "Свальбарде", – воодушевлённо сказал ярл. – На "Девственнице" неполадки в силовой установке: это она, наверно, перепугалась, что русские торпеды лишат её невинности. – Эйрик гулко расхохотался, но тут же посерьёзнел. – Хотя я подозреваю, что перепугалась не она, а кто-то из её команды. Кто-то из них очень не хочет снова идти в море, несмотря на клятву верности, – он поковырялся в её потрохах, и девушка заболела. Мне это не нравится, Хендрикс, и если я найду виновных – а я их найду, можешь в этом не сомневаться, – я утоплю их в фиорде без всякого суда: я здесь и суд, и закон. И я не посмотрю на то, что они глобы, а не викинги, так и знай.