Холодная песня прилива

Хейнс Элизабет

— Конечно боюсь, — призналась я. — Но что я могу поделать?

— Дженевьева, о подобных случаях нельзя умалчивать. Если нечто подобное произойдет снова, звони девятьсот девяносто девять. Обещаешь?

— Конечно, — сказала я. Мне стало тоскливо: он вдруг перешел на официальный тон.

Карлинг провел рукой по волосам.

— Я не должен здесь находиться, — пробормотал он. — Не должен делать этого.

— Я тебя силой не держу, — заявила я, повернулась к нему спиной и направилась в спальню. — Захлопни дверь, когда будешь уходить.

Я вытянулась

на постели, прислушиваясь, когда же раздадутся шаги вверх по трапу к рубке, а потом за Карлингом захлопнется дверь, но было по-прежнему тихо. Хорошо хоть стены перестали вращаться. Осталась легкая дурнота, и мозг грызла упорная боль. Мне бы отоспаться, и все придет в норму. Часок-другой поспать, и я вылезу на свежий воздух, сяду на велосипед, отправлюсь смотреть ванны.

Через минуту он замаячил в дверном проеме. Я повернула голову, чтобы получше его рассмотреть, подумала, что надо бы извиниться, встать или хотя бы сказать что-то уместное, но я просто смотрела, как он входит в каюту, подходит к кровати и стаскивает с себя через голову рубашку. На этот раз он не потрудился аккуратно сложить вещи ровной стопкой, он срывал их, спеша как на пожар, и бросал куда попало.

На лестнице по пути в зал я столкнулась с Кэдди.

— Чего он хотел? — спросила она, перекрывая настойчивым шепотом грохот басов из зала.

— Еще одна вечеринка, — ответила я.

Кэдди явно огорчилась.

— Ты же вроде бы не хотела? — всполошилась я.

— Не в том дело. Просто…

— Что?

Мимо нас в сторону служебных помещений прошел Дилан. Бросив на меня выразительный взгляд, он покосился в сторону камеры наблюдения.

— Слушай, — сказала я, — давай потом все обсудим.

Кажется, она хотела отказаться, но в последний момент передумала:

— Как скажешь.

В этот вечер меня трижды приглашали на приватный танец в Голубую гостиную. Последний вызов — я к тому времени уже устала — оказался, мягко говоря, неприятным сюрпризом. Я зашла в комнату и увидела, что меня ждет не кто иной, как Данкерли.

Он был явно очень доволен собой. Развалился на диване, как будто скупил весь клуб.

Мне хотелось развернуться и удрать, но раз он тут, значит заплатил, а раз заплатил, меня по головке не погладят, если я попрошу избавить меня от клиента.

— Добрый вечер, — сказала я. — Что вас сюда привело?

— Хотел тебя повидать, — ответил он с подленькой улыбкой.

Я чуть по роже его не треснула.

— Очень мило, — сказала я. — Предпочитаете быстрый танец или медленный?

— Мм, — протянул он. — Удиви меня.

Я быстро просмотрела свой список, подбирая что-то хоть отдаленно пригодное для танца перед мужчиной, которого я на дух не переносила. Я сама составила этот список, включив в него музыкальные номера, но теперь, какую бы песню я ни выбрала, в дальнейшем придется от нее отказаться, потому что она всегда будет напоминать мне о том, как мне пришлось танцевать для него, этого мерзкого человечишки. Наконец я решила пожертвовать «Хочешь ли ты?» группы «Пусси-кэт доллз». И я станцевала,

пустив в ход лучшие свои приемчики, и под конец спустилась по шесту, вращаясь, изгибаясь, сделала полный оборот перед самым его носом и увидела, как изменилась его самодовольная, чопорная, уродская физиономия. Он зааплодировал.

Прямиком из Голубой гостиной я отправилась наверх, в служебные помещения. Никс стоял на страже на верхней площадке. Танцовщицы сюда не забредали, если их не приглашали особо, да и тогда их сопровождали.

— Мне нужно поговорить с Фицем, — сказала я.

— Сейчас спрошу, — пообещал он. — Жди здесь.

Я повиновалась. Мне было жарко, было не по себе, я сама не понимала, на что иду, апеллируя к Фицу, но другого выхода не видела.

Минуту спустя Фиц вынырнул из главного офиса в конце коридора справа. Он прикрыл за собой дверь и подошел ко мне.

— Извини, — сказала я и выдала ослепительную улыбку Вивы. — У меня к тебе просьба.

— Пошли, — сказал он и повел меня по мягкому ковру в дальний конец коридора.

Там я никогда прежде не бывала. Это была небольшая гостиная, скорее, даже приемная: стулья и диваны вдоль стен, в углу кадка с растением, у двери стол. Фиц присел на стул, а я с облегчением опустилась на стул рядом с ним.

— У меня проблемы с начальником на работе, — начала я. — Пару недель тому назад он пришел сюда и узнал меня и с тех пор здорово отравляет мне жизнь.

Лицо Фица оставалось неподвижным. Он ждал, пока я не объясню, почему эта проблема затрагивает и его тоже.

— Он хотел получить приватный танец, но отказался платить, и Хелена распорядилась вывести его. Я думала, он больше не вернется, но он снова в клубе.

Ответа по-прежнему не было. Мне сделалось страшновато: может, я допустила серьезную оплошность?

— Только что он заказал танец и на этот раз заплатил, так что я ему станцевала. Но он торчит в клубе, он следит за мной, и мне это не нравится. Как бы он не вздумал потащиться за мной до самого дома.

Это обвинение я ничем подкрепить не могла, но именно оно зацепило Фица. Пока я работала здесь, я представляла для него ценность, и он никому не позволил бы нарушить сложившиеся отношения.

— Как он выглядит? — спросил Фиц.

— Высокий, лысый, жирный такой, в светлом сером костюме и очках.

— Очаровашка.

Я улыбнулась, уткнулась взглядом в свои голые колени.

— Обычно меня так легко не напугаешь, Фиц. Как правило, я сама умею позаботиться о себе. Неловко лишний раз просить о помощи.

— Знаю, — мягко ответил он. — Но это и для бизнеса плохо, даже если он платит. Никто не должен тебе досаждать, ты здесь работаешь. Я обо всем позабочусь: он не увяжется за тобой. Лады?

Я радостно кивнула и поднялась.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Извини, что отвлекла тебя от дел.

— Не беда.

Я прошла по коридору до лестничной площадки и там оглянулась. Он смотрел мне вслед. Провожал взглядом или проверял, не попытаюсь ли я сунуть нос в другие комнаты? Похоже, он все еще не вполне доверял мне.