Холодная ярость
Шрифт:
Марина опустила глаза к бокалу с плещущимся на дне золотистым армянским коньяком и, дрогнув длинными ресницами, упрямо прошептала:
– А я хотела бы об этом поговорить.
– О чем? – не понял Владимир и даже улыбнулся от растерянности. – О моей жене?
– Нет, – упорно повторила Марина, не отрывая взгляда от янтарных капелек на стеклянных стенках пузатого бокала. – Я хотела бы поговорить о том, о чем не хочется говорить… Мы с тобой никогда и не говорили об этом, как будто условились заранее. А сейчас я хочу спросить у тебя…
Теперь
– О чем? – коротко и глухо спросил он.
Музыка в динамике на противоположной стене сменилась на нежную, лирическую.
Это была песня об одинокой женщине и о ее любви к женатому мужчине…
Но, от любви устав, Испытывая страх, Она следит за стрелкой на часах…
– Почему ты меня отпустил тогда? – спросила Марина, сделав над собой последнее усилие, которое, против ее ожидания, далось ей легко.
Она сидела замерев, даже не моргая и страшась следующего мгновения. С одной стороны, она неожиданно набралась храбрости и спросила о том, о чем смертельно боялась даже подумать, но что волновало ее. С другой стороны, Марине было страшно: ведь она коснулась темы, которая была запретной между ней и Владимиром. Да не просто коснулась, а впрямую задала вопрос. Как он может на это отреагировать?
Вербин медленно поднял на нее взгляд, помедлил еще, а затем улыбнулся. Он понял ее состояние.
– Ты нарушила правила, – сказал он. – Мы ведь с тобой еще в первый раз молча условились не вспоминать об этом. Было такое? А сейчас ты сама спросила.
Марина вздрогнула, легкий холодок пробежал у нее между лопаток. Но она всегда доводила начатое до конца. Будь что будет.
– Может быть, пришла пора изменить правила, – совсем тихо произнесла она.
– Зачем лгать себе и говорить, что ничего не было? Это было, это не приснилось нам обоим. Ты отпустил меня тогда. Почему ты это сделал?
Опять последовала пауза. Из динамика доносился голос Алены Апиной:
Любовь ее грешна, Но ангелы живут на небесах…
Прислушавшись к словам песни, майор неожиданно усмехнулся.
– Вот примерно поэтому, – сказал он, кивнув в сторону динамика. – Ангелы живут на небесах. А на земле все не ангелы, и каждый человек может оступиться, попасть в дикую историю, наделать ошибок. Всякий и каждый. Совсем недавно я на твоих глазах отпустил с миром гражданина Поликарпова. Помнишь? Отпустил, потому что не хотел портить ему жизнь. Ты ведь не удивилась и даже сама сказала мне потом, что я правильно поступил. Знаешь, я уже давно придумал для себя такую заповедь: если можешь не ломать человеку судьбу – не ломай ее.
Он поднял бокал и залпом выпил остатки коньяка. Потом поставил бокал на стол и закончил:
– А когда я увидел тебя в своем кабинете шесть лет спустя и узнал, кем ты стала и почему пришла, – понял, что не ошибся в тот раз. Правильно поступил.
Разве не так? И еще у меня есть к тебе просьба.
– Какая? –
– Во-первых, всегда смотри мне в глаза – спокойно и уверенно, – улыбнулся Вербин. А затем, когда Марина подняла на него взгляд, посуровел и добавил:
– И второе… Больше никогда не возвращайся к этой теме. Сейчас ты захотела спросить меня, сама заговорила. Я ответил тебе, и хватит об этом. Проехали.
Навсегда. Договорились?
Она не успела даже кивнуть, потому что сидевший за дальним столиком мужчина вдруг обернулся.
До этого Марина вообще не видела лиц сидящих в кафе людей: их было немного, и они ее не интересовали. К тому же тот, что обернулся сейчас, все время сидел спиной, разговаривая со своим собеседником.
Но сейчас их взгляды внезапно встретились, и Марина с ужасом узнала Вадима…
Черт! Он что, преследует ее? Нет, непохоже, потому что и сам бывший супруг, недавно получивший окончательную отставку, выглядел страшно удивленным.
Вербин заметил, как изменилось выражение лица Марины, и проследил за ее взглядом.
– По-моему, мы с этим товарищем уже встречались, – заметил майор. – Он что, повсюду таскается за тобой? Выслеживает?
– Да нет, – затрясла головой Марина. – Вовсе нет. Никогда он за мной не следил, да и незачем ему… Откуда я могла знать, что мы его здесь встретим?
Ей было ужасно неудобно перед Вербиным за то, что снова все так глупо получилось: опять нарвались на Вадима. А вдруг он снова полезет в драку?
Но нет, все обошлось. После секундного замешательства Вадим увидел рядом с Мариной Вербина и понимающе усмехнулся. Но с места не встал – только скользнул взглядом и отвернулся. Спустя пару секунд обернулся снова, на этот раз помахал рукой приветственно и больше уже не обращал внимания на бывшую свою супругу.
Слава богу!
Вадим сидел за столиком не один, но его собеседника Марина не знала: наверное, это был какой-то новый знакомый. Неприятный какой-то субъект средних лет с довольно длинными светлыми волосами, зачесанными назад и убранными за уши. Угреватое длинное лицо, напоминающее лошадиную морду, а на носу – очки в металлической оправе. Вид довольно стильный, в общем-то, но и отталкивающий.
Собеседники были увлечены разговором. Тот, очкастый, пил пиво, делая большие глотки и двигая при этом острым кадыком, который был отчетливо виден из расстегнутого ворота рубашки. Вадим же нервно двигал рукой по столу пустую чашечку из-под кофе. Когда двое собираются в кафе и один пьет пиво, а другой кофе – это очень неравноценно. Потому что кружку пива можно пить долго, а с чашечкой «эспрессо», если ты не итальянец, долго не просидишь.
– Пойдем отсюда, – сказала Марина, поднимаясь из-за столика и нервно сжимая в руке сумочку. – Извини меня за то, что я привязалась к тебе с серьезными разговорами. Пришли в кафе поболтать, а я и привязалась. Да еще этот Вадим…