Холодное блюдо

Джонсон Крейг

– Мне надо задать вам несколько вопросов. – Я старался не сильно задумываться о том, что мой свидетель пил все последние три дня. – Вы не слышали никаких громких звуков этим утром?

– Например, хренов пушечный выстрел прямо перед рассветом?

Наши взгляды пересеклись.

– Вы это слышали?

– Черт, сейчас же охотничий сезон, так что в лесу как будто идет маленькая война. Даже пришлось повесить бантики на Салли, чтобы какой-нибудь недоумок ее не застрелил. – Ал ненадолго замолчал, вспоминая. – Но на этот раз все было иначе,

ближе, и тогда было рано, очень рано.

– Вы не запомнили время?

– Ноль пять двенадцать, – шмыгнул носом он.

Я выпучил глаза, когда понял, что услышал верно.

– Вы уверены?

– Ну еще бы, – Ал показал на огромный заводной будильник на столе, – я проверил часы.

– А потом что?

– Я пошел туда, – махнул рукой он, – к двери и заорал, чтобы они там угомонились.

– Почему вы пошли к этой двери?

– Оттуда доносился шум.

– С востока или с запада?

– Прямо с холма, – покачал головой Ал, и я закивал, пока он продолжал попивать мартини. – Так и умер парнишка?

– Возможно, – я наклонился и поставил чашку с кофе на колено, она была очень горячей. – Когда вы дошли до двери, вы открывали ее и выглядывали на улицу?

– Да.

– И вы что-нибудь увидели?

– Кто-то шел между деревьев спиной ко мне. – Наверное, мое выражение лица ничего не выражало. – Это вам как-то поможет?

– Еще как. Как он выглядел?

– Это кто-то большой, насколько я мог судить. Тогда еще не вышло солнце, было темно.

– Какие-нибудь отличительные черты? Волосы?

Ал отрицательно покачал головой.

– Стоп. – Я чувствовал, как барабанит мое сердце. – Длинные.

А после этого оно остановилось.

– Длинные волосы…

– Да, я сейчас повспоминал. Точно.

– Вы в этом уверены?

– Да, длинные волосы.

– Насколько?

– Минимум до плеч.

– А цвет?

– Темные? – Но потом Ал покачал головой. – Было слишком темно, но мне кажется, темные волосы.

– Шляпа?

– Нет.

– Вы можете вспомнить одежду?

Ал медленно закивал.

– Спецодежда, такое теплое обмундирование. – Он ненадолго замолчал. – Вы в порядке?

Я не сразу вспомнил, как ответить, а потом пытался смочить слюной рот.

– Да. Этот человек нес оружие?

– Да, большое.

– Какое?

– Не могу сказать. В смысле, он точно что-то нес и, судя по положению…

– Двумя руками?

– Нет, одной. Оно свисало сбоку.

– Тогда почему большое?

Ал поставил бокал с мартини и расставил руки больше чем на метр.

– Длинное.

– Что-нибудь еще? Деревянный приклад? – Ал покачал головой и пожал плечами. – Что-то свисало с винтовки?

– Простите, – продолжал он качать головой.

– Может, что-то еще? Не важно что. – Ал уставился на подлокотник своего кресла и снова покачал головой. – Вы хотите пересмотреть или дополнить что-то в показаниях?

– Чего? – смутился он. – Меня что, арестовывают?

Я тоже мотнул головой и улыбнулся.

–

Нет, вы дали очень важное показание в расследовании убийства. Я просто хочу убедиться, что вы ничего не забыли.

Ал огляделся в поисках невидимых указаний, которые сообщили бы ему, где он, что ему делать и когда. Я начал понимать, почему Ал любит часы.

– Может, я что-то вспомню.

– Все нормально. Когда вы заметили тот заведенный грузовик?

– Никогда.

– Вы весь день не замечали?

– Почти, я вернулся к дивану и снова уснул. – Он замер, а затем оглядел выкрашенный бетонный пол в поисках потерянной мысли. – Но потом заметил его в обеденное время. Я встал и разогрел рагу. – Ал начал вставать. – Вам не разогреть?

Я остановил его жестом.

– Может, позже. Который был час?

– Двенадцать сорок семь.

Я взглянул на кухонный стол, и две стрелки сообщили мне, что сейчас был час ночи.

– Вы часто смотрите на часы, Ал.

– Тридцать два сраных года я проверяю время до закрытия.

Он подтвердил тот факт, что кричал двум парням в «Хаммере» в двадцать один двенадцать. Я встал, чтобы пойти проверять холм, и попросил Ала запрячь мула и отвезти моему пылкому заместителю кофе и рагу. Он сказал, что будет охренеть как рад.

Холм был крутым, и мои ковбойские сапоги совсем не помогали. Снегопад прекратился, но ветер настойчиво дул в лицо, и к тому времени, как я добрался до вершины, я сильно вспотел. Я стоял и переводил дыхание, глядя вниз на свет из хижины Ала и на красно-синие аварийные огни, мигающие от наших автомобилей на стоянке. Единственными постоянными звуками были ветер, чавканье Салли и вращающийся щелчок наших фонарей. Это было прекрасное место, спокойное, особенно для Джейкоба Эспера.

Выстрел был сделан примерно с трехсот семидесяти метров. Этим утром было холоднее, вероятно, встречный ветер был незначителен, и на таком расстоянии высота составляла примерно двадцать пять метров. Я глубоко вздохнул и смотрел, как пар ударяет мне в лицо. Даже с оптическим прицелом выстрел был чертовски сложным.

Я начал с первых нескольких деревьев на краю хребта, светя фонариком вниз вдоль частично покрытой земли. Ал сказал, что стрелок был большим, но сам он невысокого роста, так что я начал задаваться вопросом, что это слово значило для него. В жесткой траве не было никаких явных улик, поэтому я пошел дальше по тропе, обыскивая окрестности с обеих сторон. Если бы я стрелял в кого-то, пошел бы я по тропе? Скорее всего, нет. Я опустился на колени у поворота, который вел к озеру, и осмотрел каждую травинку. Если бы я стрелял в кого-то с четырехсот метров, стал бы я ложиться? Возможно. Справа от меня было немного странное углубление в траве, поэтому я отошел от своей безопасной зоны и оглянулся назад, где трава, казалось, составляла странный узор. Я опустился на колени и уставился на гипотенузу тонкого треугольника: все травинки склонялись в мою сторону.