Холодное сердце пустыни
Шрифт:
Мун пришлось себе напомнить, что вообще-то она Эльясу была должна. Что если она не доиграет это пари на его условиях — он не снимет с неё проклятие.
— Са-а-ал-ли, — снова протянул Эльяс ласково, склоняя голову набок.
И мало того, что он переврал её истинное имя, так еще и орал его во весь голос здесь, посреди человеческого сарая. Шии-Ра, как же он притомил её за эти несколько месяцев. А год еще и не думала обрываться…
— Прикрой клюв и не ори, будь любезен, — Мун подставила ладонь, чтобы
Алима выбралась из волос королевы весьма неохотно. Мун очень хотелось шепнуть любимице, что и она скучает, но под пристальным взглядом Короля Воронов ей это делать не хотелось. Все равно что подставить ему уязвимое место.
— Да брось, он в отключке, — Эльяс глянул на Пауля сверху вниз, а потом задумчиво склонил голову набок, — помочь?
— Пошел ты со своей помощью, — устало выдохнула Мун. Цена помощи Эльяса ей была известна. Нужно было признать свое поражение, согласиться на его условия. И ему с его условиями надлежало пойти пустынному шайтану в пасть и выйти с другой стороны.
— Всегда поражался, как при твоей сущности у тебя настолько грязный язык, Салли, — рассмеялся Эльяс, а затем присел, разглядывая Пауля. — Ты плохо обо мне думаешь. Один раз я бы тебе и просто так помог.
В воздухе запахло чарами временной дремы. Ну, надо же, Эльяс позаботился о том, чтобы северянин не проснулся раньше срока. Значит, рассчитывает поболтать. Проклятье.
За эти несколько месяцев — не передать словами, как надоел Сальвадор эта болтливая пародия на бога. Хотя… Типичный мужчина, что с него взять?
— Не приходило в голову, что я просто не хочу быть вежливой с тобой? — едко поинтересовалась Мун. — Зря ты явился, Эльяс, я не нарушила тайну и пользовалась силой не для себя.
— Я знаю, — отмахнулся Ворон. — Не приходило в голову, что я просто соскучился?
Мир померк. Магия вновь заснула. Как же мешало ей сейчас это неуклюжее человеческое тело. И все-таки простые реинкарнации были проще этой, протекающей в условиях Эльяса.
— Ты явился посмотреть на северянина? — поинтересовалась Мун, когда молчание затянулась.
— Ты жульничала, — Король-Ворон выпрямился, сунул руки в карманы узорчатого шелкового халата и уставился на девушку, — зачем ты хотела убиться об тех людишек?
— А при чем тут я? — Мун округлила глаза. — Кто виноват, что это отродье настолько предсказуемое?
Эльяс выгнул бровь.
Очень красноречиво.
Ну, не так уж он был и не прав, если смотреть по-настоящему честно…
Потому что да, она нарвалась нарочно сегодня.
Потому что именно сегодня утром Мансул все-таки озвучил Мун её судьбу.
Она должна была стать подарком.
Для халифа.
И это было мерзко. Настолько, что от этой судьбы хотелось избавиться, положить конец этому глупому спору.
— Ты
— А при чем тут я? — Эль улыбался настолько паскудно, что снова захотелось его ударить. — Кто ж виноват, что этот мужчина услышал крики попавшей в беду девушки и решил прийти на выручку?
И глядеть в ясные насмешливые глаза Эльяса было тошно.
Разумеется, явление Пауля подстроил он.
Сама Мун не кричала. Смысла не было. Ей нужно было, чтобы телу смертной свернули шею. Тогда она и смогла бы стать самой собой, вновь взять в свои руки весы пустынной справедливости и покарать бандитов.
А сейчас — придется побыть в этом теле еще некоторое время.
— Это ничего не меняет, — девушка качнула головой, — ты прекрасно знаешь, что одно только разовое обострение благородства ничего не доказывает.
— Ты идешь по легкому пути, искушая смертных так безыскусно, Салли, — Эльяс рассмеялся, — да, ты права, ублюдки есть. Но ты же помнишь, почему мы поспорили?
— Потому что ты любишь нести чушь? — Мун произнесла это со всей возможной неприязнью.
— Ну, как сказать, чушь, — Эльяс фыркнул, — вот посмотри, ты, Великая Сальвадор, защитница одних только женщин, та самая, что почитает за врага абсолютно всякого встречающегося на твоем пути мужчины. И ты возишься с жизнью какого-то смертного? Ничего себе. Что с тобой, Салли, не заболела?
— Есть законы, — огрызнулась Мун, — он меня спас. Поставил жизнь под удар. И ничего не потребовал взамен. Я не могу в нашей с тобой игре убивать тех смертных, которые передо мной грехов не имеют. Я вообще никого не могу убивать, пока ты не снимешь с меня печати клятв.
— Да-да, — ехидно откликнулся Эльяс. — Я помню. И ты совершенно точно не испытывала ни расположения к этому человеку, ни благодарности? Поставила под удар пари ради мужчины? Не натирает тебе твое проклятие, как я погляжу.
— Я же говорю, что ты любишь нести чушь, — Мун вздохнула, взяла из рук Анука покрывало, снова набросила его на волосы и плечи, — Эль, сгинь. Не трать мое время.
Эльяс постоял еще с секунду, а затем кивнул на прощание и исчез. Ровно затем, чтобы спустя секунду Мун почувствовала его за своей спиной.
Не его человека, а его настоящего. Высокого, источающего могущество, нежно касающегося её щек и плеч самыми кончиками шести огромных черных крыльев.
— Ты же понимаешь, все будет как предрешено, — шепнул Эльяс, и от этого его шепота по плечам побежали мурашки. — Нити судьбы не перепрясть. Тебе придется смириться. Ты будешь моей королевой, Сальвадор.
Трего, черный кривой кинжал судьбы лег в пальцы, как будто всегда тут был. Нет, нельзя сейчас на Эля бросаться, но он уже основательно притомил.