Хомопанк

Соколова Анастасия

Ри покачала головой:

– Нет, Мара, давай… может, спросим у Системы? Может, она даст еще один шанс?

– Ты знаешь, что Система не ошибается, если алгоритм решил, что я бесполезна, значит, это так. И ведь она сделала такой вывод, основываясь на отборе, – всё честно.

– Почему люди не могут существовать просто так? – спросила Ри.

– Раньше так было, но они страдали, Ри, пытались выжить в конкуренции похуже нашей – представь: миллиарды людей! Чтобы жить спокойно, приходилось чем-то жертвовать. Даже совершать преступления.

– Так жили не все.

–

Потому что одним повезло больше, чем другим?

Римма не знала ответ на этот вопрос. Интерфейс на запястье Мары вновь активировался, напоминая о том, что время истекло.

– Пора, – сказала подруга.

Они не спеша, чтобы Мара могла по дороге попрощаться с друзьями, спустились на подземный этаж. Там, в просторном помещении с множеством больничных коек, ее и остальных, кого выбрала Система, уже ждали роботы.

Римма оглядела присутствующих; здесь был и Аргус – парень, который никогда ни с кем не разговаривал, он всегда сидел около дерева в зале медитаций – либо просто смотрел в стену, либо читал. Ри слышала, что Система предлагала ему множество направлений деятельности, но Аргуса ничего не привлекло – он спокойно ждал часа Ухода.

Мара обняла подругу, легла на выбранную койку – то же сделали и остальные. Ри посмотрела на Аргуса – неужели он не пытался бороться за жизнь? Почему бесцельно растрачивал годы? Ее поразили умиротворенность и спокойствие в его лице. Ей захотелось взять кисть и нарисовать его прямо сейчас.

Мара сжала руку Риммы, девушка почувствовала стыд – ее подруга уходит, а она думает о том, как бы нарисовать Аргуса.

– Ты же будешь приходить, правда? – снова спросила Мара.

Ри поцеловала подругу в лоб:

– Не волнуйся. Я молю Мать всего, чтобы она позаботилась о тебе.

– Пусть она позаботится и о тебе.

Тем, кто был готов к Уходу, роботы сделали инъекции – люди заснули, чтобы уже никогда не проснуться.

– Ладно, всё, – Мара вытерла слезы, позвала робота.

Машина послушно подошла, добродушно улыбнулась – Мара кивнула, и робот сделал внутривенную инъекцию.

Римма всё это время крепко сжимала руку подруги. Мара ничего не говорила – она лежала, закрыв глаза. Ри чувствовала, как жизнь покидает ее тело – с каждой секундой Мара все слабее сжимала ее руку, пока не отпустила совсем. Наконец голова Мары безвольно упала набок, раскрытые глаза смотрели в пустоту.

Ри не смогла сдержать эмоций – она заплакала, упав перед койкой подруги на колени.

Перед завтраком Римма отправилась в сад, где в окружении пихт располагалось кладбище. Со стороны казалось, что это просто поляна: цветы, трава, кустарники, и лишь каменные плиты с высеченными именами на земле говорили о том, что здесь нашли свое последнее пристанище люди, которых посчитали ненужными, – не прошедшие отборы.

Ри быстро нашла место упокоения подруги положила цветы на плиту, присела на траву.

– Сегодня у меня отбор, помнишь, я показывала тебе картину? – рассказывала Римма. – Я хочу показать ее, но… у меня есть еще одна. Пока думаю, какая из них больше придется клиенту по душе. – Ри заплакала: – Мне

не хватает тебя, хотя… я понимаю, что не должна плакать. Я думала, что буду спокойна за то, что ты с Матерью всего, что вступила в Цикл. Но я не могу перестать думать о том… как именно работают отборы… Почему одних выбирают, а других – нет. Знаешь, пока это не затронуло меня лично, я не задумывалась, справедлива ли Система?

– Наверное, правильнее было бы спросить, справедлива ли жизнь?

Этот вопрос задала подошедшая робот-женщина – Римма узнала Систему – она улыбнулась заплаканной девушке:

– До Новой эры одни люди точно так же выбирали других, которые, не имея ничего, обретали всё. Некоторым для этого приходилось изменяться так, что они сами себе были противны. И всё ради простого человеческого желания обрести счастье. Жить, а не существовать.

– Но Мара делала всё, что было в ее силах, – возразила Ри. – Неужели никто не мог заинтересоваться ее навыками позже? Почему ты решила убрать ее сейчас?

– Алгоритмы четко показали, что в ближайшие годы ей не удастся стать полезной, Римма, – бесстрастно объясняла ИИ. – И дело не только в ее личностных качествах, ты и сама это знаешь. Рынок – это количество потенциальных кандидатов, запрос клиента и соответствие предложения – факторов очень много. Оценка осуществляется максимально объективно. Система – меньшее из зол. Разве я могу направить человека на процедуру Ухода просто так, тщательно всё не проанализировав? Это то, что мы не можем контролировать, – жизнь – совокупность обстоятельств. Несправедливость заложена в самой Вселенной. Отборы проводит Мать всего. Как бы ты ни старалась, все не могут быть счастливы, как и не всем удается доказать свою пользу. Только лишенные этого чувства, роботы, ИИ, могут спокойно относиться к происходящему.

Римма задумалась:

– Может ли в один момент Сильных стать так много, что они уже не будут Сильными?

Система улыбнулась:

– Конкуренция за выживание, распределение ресурсов среди лучших – когда-нибудь им придется столкнуться с данной проблемой, я уверена.

– Неужели у нас нет права прожить эту жизнь никому ничего не доказывая?

– Можно, – ответила Система. – Но такая возможность предусмотрена только для Сильных – счастливчиков, родившихся со всеми доступными возможностями, только живи и наслаждайся. По крайней мере пока. Но ни одно общество не может вечно оставаться стабильным: рано или поздно деструктив сформируется и повлияет на систему общественных отношений.

Ри совсем поникла.

– Ты не забыла, что у тебя сегодня отбор, правда? – ласково спросила Система.

– Конечно нет… Это ведь мой последний отбор.

– Удачи тебе, Римма.

– Привет! – поздоровалась девушка, подойдя к столику, за которым завтракала Римма. – Здесь свободно? Слишком много людей – все места заняты.

Ри, не поднимая головы, ответила:

– Да, конечно.

Девушка села напротив, и Римма, мельком взглянув, узнала ее – это она устроила несколько дней назад потасовку – ударила другую девушку головой об стену.