Хомопанк
Шрифт:
Изобретатель спустился несколькими этажами ниже, позвонил в дверь – открыла мать Коннора.
– О, Александр, – удивилась она – пахнуло алкоголем – сегодня выходной, мать Коннора пьяна.
– Добрый день, а Коннор дома?
– Коннор уехал, – ответила женщина.
Александр удивился:
– Уехал? Куда?
– Его пригласили на работу в какую-то лабораторию. Ты же знаешь, я в этом никогда не разбиралась. Занимается своей биологией.
Изобретатель был удивлен, что друг ему ничего об этом не рассказал. Хотя, откровенно говоря, и Александр не откровенничал с соседом о научном
– А, ты наверно не знаешь, – произнесла женщина.
– Что?
– Твой отец в больнице.
– Куда? Куда его увезли?! В какую больницу?! – вскинулся Александр.
Получив адрес, молодой человек не медля помчался к отцу.
Но попасть в учреждение оказалось не так просто – отец находился в реанимации, куда посторонних не пускали. В какие только двери не стучался отчаявшийся сын, с кем только не разговаривал – бесполезно. Зная, в каком тяжелом психологическом состоянии находился отец, Александр бросил его, а в последний раз, когда они разговаривали, отпрыск даже не удосужился попрощаться.
Вышел врач, сообщив скорбную новость – мужчина скончался. Александр схватился за голову и осел на холодный пол.
Здесь его больше ничего не держало: в мыслях, словно обещающий защиту и заботу Мерлин, возник Оттон Вульф – рыцарь, дарующий избранному великое предназначение.
Разобравшись со всеми делами на родине, Александр вновь вернулся в готический замок, где его ждал еще более радушный прием; в этот раз Вульф выглядел необычно: смокинг и длинная, до пола, накидка поверх. Оттон велел и гостю надеть соответствующее одеяние. Изобретатель хотел узнать, чем вызвана необходимость переодевания, но ответа не получил. Списав всё на причуды старого могущественного аристократа, Александр переоделся и вышел из гардеробной.
Хозяин в окружении множества слуг, держащих в руках канделябры с горящими свечами, повел молодого человека за собой через великолепные залы, рассказывая:
– Для нас ты не предмет, не оружие, Александр, – Вульфы и иные Представители ценят и оберегают себе подобных. Сегодня у меня двойной праздник: соболезнуя твоей потере и протягивая руку помощи, я готов сделать для тебя даже больше, чем обещал, – ты станешь моим сыном. Давно наблюдая за тобой, я сделал свой выбор, как и ты – свой.
Оттон проследовал в великолепный парк – они прошли мимо фонтанов, аккуратно подстриженных кустов и цветочных полян, приблизившись к скрытой ветвями раскидистого дерева каменной чаше на пьедестале. Ночь, тишина, не слышно даже стрекота цикад, вода в чаше застыла – на неподвижной поверхности отражается пламя свечей в руках прислуги, окружившей участников церемонии.
– Сэр… – неуверенно произнес Александр.
– У тебя нет семьи, верно? – спросил Оттон.
– Полагаю, что… больше нет.
Вульф удовлетворенно кивнул:
– Ты станешь не только одним из нас, Представителем Защиты мирового порядка, но и получишь все привилегии, сопутствующие моей фамилии. Я предлагаю тебе будущее. Ты волен от него отказаться.
Александр вздохнул:
– Простите, сэр, но у меня был отец – не просите большего. Я согласен только на сотрудничество.
Оттон отвернулся, посмотрев в чашу.
– Что ж, я
Молодой человек удивленно посмотрел на хозяина, но Вульф продолжал:
– Посмотри, пожалуйста, на небо.
Александр поднял глаза: ясная ночь, Млечный путь и звезды внутри него видны невооруженным взглядом. Одна из девушек запела неизвестную Александру мелодию; Вульф развел руки в стороны, запрокинув голову:
– Вселенная, Мать всего, – произнес Оттон, – тебе возношу свои молитвы. Ты создательница жизненного пути, защитница, хранительница. Сегодня я прошу тебя поприветствовать сына твоего: благослови его на праведное дело, даруй силу и направь.
Александр не задумывался о значении ритуала, ему просто хотелось заполнить пустоту, оставшуюся после смерти отца.
– То, что ты здесь, – объяснил Вульф, – есть часть плана Вселенной. И я, будучи инструментом Матери всего, исполняю ее волю, открывая перед тобой дорогу твоей судьбы.
Старик взял Александра за руку и, достав нож, полоснул острием по ладони – неглубоко, но больно; поднес руку гостя к чаше, несколько капель упало в воду, по неподвижной водной глади разошлись круги, а когда молодой человек взглянул на ладонь мгновение спустя, то не увидел ни крови, ни царапины. Пока изобретатель недоумевал, как так вышло, Вульф под песню служанки продолжал моление:
– Мать всего, благодарим тебя за бесценный дар жизни. Скоро твои дети вступят в Новую эру.
Глава 2. Римма
День покаяния – пятьдесят один год спустя.
Ей снилось, что у нее есть кошка – мягкое, пушистое, мурчащее существо – животное нуждалось в ней, а она в нем. Римма крепко обняла кошку, посмотрела в ее огромные, зеленые глаза, рассмотрела длинные усы, поцеловала в лоб.
– Ри, – позвал голос из реальной жизни.
Девушка перевернулась на другой бок.
– Ри, пожалуйста, мне надо тебе кое-что сказать.
Римма с трудом открыла один глаз:
– Мара, что такое? Что случилось?
Подруга выдержала паузу, и Ри успела снова погрузиться в сон.
– Они убирают меня, – горько произнесла Мара.
Девушка мгновенно проснулась, приподнялась на локтях.
– Что? Ты уверена? – обеспокоенно спросила Римма.
– Да, мне только что сообщила Система.
Ри прикусила губу, не зная, как поддержать подругу:
– Неужели не нашелся никто, кому нужны твои навыки?
– К сожалению.
Римма положила руку на плечо подруги, улыбнулась:
– Не расстраивайся, зато ты воссоединишься со Вселенной.
– Только это меня успокаивает – я сыграю свою роль в Цикле жизни. У тебя как?
Римма убрала непослушную вьющуюся прядь со лба:
– На следующей неделе у меня очередной отбор.
– Ты что-нибудь нарисовала?
Девушка поднялась, подошла к шкафу, вытащила оттуда холст: на нем были изображены склонившиеся над механизмами роботы – неотличимые от людей, взгляды сосредоточены и серьезны. Римма использовала только синюю и белую краску – казалось, на картине изображены инопланетные гости на межгалактическом корабле.