Хорошая плохая девочка

Келлер Николь

— Что? Ты? Поменяешь мне колесо? — не выдерживаю и хохочу, не взирая на молоточки, что стучат в висках.

— Ты так говоришь, словно это что-то сверхъестественное.

— Извини, но да. Представить только, сам господин Воскресенский будет у моих ног! — глумлюсь я над парнем.

— А что, предпочла бы сама оказаться на коленях передо мной, Катя? — произносит он вкрадчиво, на свой манер растягивая мое имя. Ох, зря, я совершенно зря сказала это! Потому что мое бурное воображение подкинуло мне картинки, как я покорно стою на коленях и ожидаю дальнейших

указаний от этого властного парня. Голая. Абсолютно. Черт! Черт! Черт!

Я смущенно отвела взгляд, покраснев, словно девственница, в присутствии которой впервые произнесли слово «член». В принципе, я не далеко ушла от этого…

— Что, понравилось, да, Катя? Если будешь хорошей девочкой, ты получишь много незабываемых оргазмов, — Марк буравит меня своим темным взглядом, уговаривая согрешить. Ему не надо даже произносить никаких пошлых фраз или чего-то подобного. Достаточно просто раскатать мое имя на языке и смотреть вот ТАК. И я отдамся ему, не задумываясь. Хочу быть в его власти. Хочу быть послушной в руках этого сильного парня…

— Как говорится, первым делом самолеты…Открывай багажник, — как ни в чем не бывало меняет тему.

— Нет, спасибо, Марк. Я справлюсь сама, — отчаянно мотаю головой. Скажу все, что угодно, потому что хочу, чтобы он ушел как можно скорее. Меня пугает реакция моего тела на этого парня…

— Сама поменяешь колесо? — изогнув бровь, насмешливо спрашивает он.

— Нет, попрошу кого-нибудь.

— Кого? Того хлюпика, который даже отстоять не смог женщину, которая ему нравится, перед другим мужчиной? Уверена, что он знает, как держать домкрат? — он тут же меняется в лице. Злится. Словно я — его женщина. Словно он УЖЕ имеет на меня права.

— А ты знаешь? — возвращаю ему насмешливый тон, скрестив руки на груди.

— А я знаю.

— И откуда?

— Оттуда. Хватит препираться, открывай багажник и иди, садись в мою машину, — щелкает брелоком сигнализации.

И я все же сдаюсь. Сложно устоять, когда мужчина просто берет и решает твою проблему без лишних разговоров.

В машине я украдкой бросаю взгляды на Марка. И с каждым разом мне все сложнее и сложнее отвести от него взгляд. Да, стоит признаться самой себе, что меня дико возбуждает то, как он серьезно смотрит на дорогу и уверенно ведет эту спортивную машину. Никогда бы не подумала, что меня будет заводить то, как мужчина сжимает руль и то, как у него проступают вены на руках.

— Прекрати на меня пялиться, — раздается довольное, когда я в очередной раз с жадностью рассматривала профиль своего студента.

— Я не пялюсь, — буркнула, отвернувшись к окну.

— Пялишься. И судя по всему, тебе нравится то, что ты видишь. Тогда я не понимаю, чего ты ломаешься, Катя? Мы оба — взрослые люди.

— Если ты еще раз намекнешь на секс, Марк, Богом клянусь, я тебя стукну!

— Ой, вот только не надо строить из себя святую невинность! Секс — естественный процесс между взрослыми людьми!

— Вот именно, — парирую я. — Между взрослыми людьми, а не между взрослой женщиной и мальчиком!

Марк

с силой сжал руль, что тот аж заскрипел, а на его челюсти заходили желваки.

— Никогда. Не. Называй. Меня. Так, — проговорил, выделяя каждое слово.

— А я что-то сказала неправильно?

— Не говори то, в чем ты не смыслишь, Катя. Кто из нас двоих взрослый — придется еще выяснить.

И сдается мне, что я была не права, назвав его мальчиком. Потому что на шиномонтажке Марк повел себя, как истинный мужчина: он объяснил причину, сказал, что нужно сделать и не позволил мне заплатить. А на стоянке действительно сам в два счета поменял колесо, чем очень удивил меня. Да, стоит признаться самой себе, я действительно не знаю этого парня… И он далеко не такой, каким хочет казаться…

— Спасибо тебе, Марк. Ты меня очень выручил, — искренне благодарю я своего студента.

— Отработаешь, Катя… — ехидно ухмыляется Марк.

— Не поняла… — растерянно хлопаю глазами.

— Натурой, говорю, отдашь. Я бы не отказался от минета, но свидания вполне будет достаточно, — довольно произносит Воскресенский, скрещивая руки на груди.

— А не пошел бы ты…?! — мгновенно завожусь, отчаянно краснея. — Почему тебе все нужно испортить?!

— Я ничего не портил, Катя, а лишь озвучил свои истинные желания. И кто из нас после этого взрослый?

Ничего не отвечая, сажусь в машину и резко стартую с места, лишь бы оказаться подальше от парня, которому я готова сдаться…

***

— Доченька, какая же ты красавица у нас! — прижав руки к груди, восклицает мама со слезами на глазах.

— Началось, — папа закатывает глаза, притворно тяжело вздыхая.

— Мам, только давай без слез. Я, конечно, доверяю нашей люксовой косметике, но лучше обойтись без экспериментов. И красные глаза ничего не скроет.

— Я не плачу, нет-нет, я не плачу…

Признаться, мне и самой понравилось мое сегодняшнее отражение в зеркале. Блестящие прямые волосы обрамляют овал лица, румяна подчеркивают скулы, помада цвета бургундского вина делает губы более полными и сочными. На мне кружевное платье в пол «с сюрпризом» в тон помады. Спереди оно выглядит вполне невинно: вырез «лодочка», открывающий ключицы, длинные кружевные рукава. Ничего особенного, сегодня так разодета добрая половина гостей женского пола. Но стоит мне повернуться спиной, как я тут же ощущаю несколько десятков пар глаз, прожигающих дыру в моей спине.

Сзади на платье треугольный вырез до самой поясницы, а вкупе с разрезом сбоку до середины бедра, почти до кружевной резинки чулок, мой наряд имеет бомбический эффект. Понятия не имею, зачем я оделась так провокационно, но душа требовала праздника и пошалить, разве я могу себе отказать в такой малости?!

— Анатолий Владимирович, дорогой, с юбилеем тебя! Всех благ! — отец протягивает небольшую коробочку в подарочной упаковке, пожимая руку. –

— Спасибо, что пришел, Иван Васильевич. Рад видеть.