Хорошая плохая девочка
Шрифт:
Я определенно сошла с ума. Я собираюсь провернуть такую авантюру, от которой у меня волосы дыбом и трусики намокают так, что хоть выжимай. Но назад пути нет: я твердо приняла решение, а отступать, а тем более проигрывать, не умею. Так что придется собрать всю смелость по крупицам и выполнить задуманное.
— Марченко, вытащите руки из-под стола, я все вижу. И это последнее мое предупреждение, еще одно нарушение — и мы встречаемся на пересдаче, — строгим голосом делаю замечание студенту, который списывает ответ.
За предыдущие месяцы я твердо убедилась, что юриспруденция — это совершенно не
— Воскресенский, будьте так добры, положите ваш телефон, с которого списываете, на мой стол, — холодно произношу я, вперившись взглядом в нерадивого студента.
Нет, я вовсе не зверь, и не требую учить статьи законов и кодексов наизусть и даже не против того, чтобы студенты списывали, в конце концов, сама была студенткой не так давно, но я за «здоровое» списывание — если делать это, то делать надо умеючи и не наглеть. Воскресенский же, не скрываясь, полез под парту и что-то увлеченно там читал. Поэтому я не выдержала и сделала ему замечание.
Марк поднимает голову, сужает темные, как ночь, глаза и внимательно смотрит на меня. Я не отвожу взгляд, не желая проигрывать этот поединок и нетерпеливо постукиваю пальцами по столу, закидывая ногу на ногу, даю понять, кто здесь хозяин положения не только Воскресенскому, но и всем остальным его одногруппникам.
Парень медленно встает со своего места и идет, сопровождаемый сочувствующими взглядами других студентов, ко мне. Кладет телефон на край стола и сканирует взглядом, словно пытается меня раздеть. Наглец! Улыбается только правым уголком губ, неожиданно подмигивает и резко разворачивается, возвращаясь на свое место, сопровождаемый уже теперь влюбленными взглядами почти всех своих одногруппниц.
Тем временем экзамен продолжается. Я не мучаю студентов, задаю один — два наводящих вопроса, ответы на которые позволят увидеть, готовился ли человек вообще к предмету. Да и я старалась оставить своему коллеге как можно меньше работы: пересдачу уже определенно точно буду принимать не я.
Студенты сменяли за столом друг друга, кабинет потихоньку пустел. Воскресенский не торопился отвечать, лениво, с видом хозяина жизни следя за своими сокурсниками. Он и сам не предполагает, насколько облегчил мне задачу! Потому что я понятия не имела, как задержать его после экзамена до самого конца, чтобы провернуть задуманное, если бы он вдруг решил отвечать в числе первых.
Но вот момент икс настал. Мы остались с Марком один на один. Он садится напротив и с нахальной улыбочкой смотрит на меня, вольготно развалившись на стуле и положив перед собой лист с двумя строчками. Моя бровь вопросительно приподнимается, но я стараюсь вернуть лицу безразличное выражение. Рано еще.
— Я так понимаю, отвечать ты не готов, — растягивая слова, медленно произношу, поднимаясь со своего места. Несмотря на то, что я стою, а Марк сидит, разница в росте у нас небольшая и смотреть сверху вниз у меня выходит не очень.
— Не-а, — развязно отвечает, продолжая улыбаться, — но готов загладить этот косяк. Например, сводить вас в ресторан, — намеренно обращается на «вы».
Наглости, конечно, этому самоуверенному мальчишке не занимать! Была бы другая
Поэтому уверенной походкой от бедра иду к двери аудитории и закрываю ее на ключ. Прозвучавший звук словно разделил мою жизнь на «до» и «после», отрезав от остального мира. И осознав это, меня стало потряхивать, ноги подкашиваются, а ладони вспотели. Но пути назад нет, тем более что я заранее готовилась к этому событию.
Сегодня я — воплощение влажных эротических фантазий всех студентов: на мне легкая белая блузка из тончайшего шелка, которая хоть и не просвечивает, но позволяет угадать узор на кружеве бюстгальтера, обтягивающая красная юбка — карандаш с завышенной талией, чулки со стрелками сзади. Образ дополняют очки, как у Эвелины Хромченко, удлиненное каре и полное отсутствие нижнего белья. И осознание последнего не на шутку возбуждало весь экзамен.
Эротично (как я думаю) покачивая бедрами, возвращаюсь к своему столу и сажусь прямо на него, закинув ногу на ногу. Слегка наклоняюсь вперед, поближе к Марку, улыбаюсь, прищурив глаза, и томно спрашиваю:
— Хочешь меня?
Глава 12
Катя
Марк тяжело сглатывает, ерзает на стуле, устраиваясь поудобнее (ну, или поправляя стояк в трусах), а потом улыбается «своей» улыбкой, обнажая ямочки на щеках:
— Долго же ты созревала, Катя, — произносит он низким голосом, снова растягивая гласные моего имени, что моментально заводит меня даже больше, чем все прелюдии в моей жизни. И теперь ерзать на столе приходится уже мне. А ведь Марк меня еще не коснулся даже! Мама дорогая, то ли еще будет…
— Тогда почему ты все еще сидишь? Смотри, я ведь могу и передумать, — все также соблазнительным голосом медленно произношу. И все-таки, как бы там ни было, это все не мое: внутри все дрожит, хочется плюнуть, развернуться и бежать, не оглядываясь. Останавливает только пожар, разгоревшийся в глазах Марка и то, как он меня нагло раздевает взглядом, осматривая мое тело так, словно на мне уже и нет одежды.
Его длинные пальцы зарываются в мои волосы, массируя затылок. Я закатываю глаза в удовольствии, едва сдерживая стон. Вторая рука ложится на мою поясницу, слегка поглаживая. И ею же он резко толкает меня вперед, что я оказываюсь на самом краю стола, а Марк вклинивается между моих бедер. От испуга я охаю и в изумлении распахиваю глаза, натыкаясь взглядом на внимательный и изучающий взгляд. И в тот же миг его губы накрывают мои в жестком и глубоком поцелуе.
Никогда бы не думала, что парень двадцати двух лет может быть таким напористым, властным. Он ведет себя и целуется так, что может дать фору любому тридцатилетнему мужику! Ну, по крайней мере, всем тем, с кем я целовалась и встречалась.
Тем временем его ловкие пальцы расстегнули пуговицы на моей блузке и добрались до груди, сжав сосок между указательным и большим пальцем, от чего я не могу сдержать стон.
— Тут хорошая шумоизоляция? — шепчет на ухо Марк, щекоча его.
— Не знаю, а что? Кричишь во время секса? — откуда только силы берутся насмехаться?!