Хорошее стало плохим
Шрифт:
Золотая рука появилась на плече Зевса, и, как по волшебству, напряжение в его мышцах рассеялось за секунду до того, как он выпустил меня из своей болезненной хватки и отступил с низким рычанием.
Лулу шагнула вперед как раз в тот момент, когда он потянулся к ней. Это было мелочью, но эта маленькая симфония синхронизма поразила меня в самое сердце. Конечно, Луизе было семнадцать лет, когда они встретились, а Зевс был на девятнадцать лет старше ее, но это движение прямо сейчас, оно было причиной почему я ничуть не находил это отвратительным в конце концов. Во всяком случае, мой живот сжался от чего-то поразительно
Но глядя на нее сейчас, сильно раздутую от ребенка Гарро под ее девственно-белым платьем с говноедами на ногах, я был рад, что моя жизнь сложилась иначе. Она инстинктивно наклонилась к Гарро, и ее огромные голубые глаза вспыхнули, словно сверкающее молнией небо, когда она посмотрела на меня сверху вниз.
— Какого черта ты впутываешь в это мою сестру? — Кинг Кайл Гарро орал через весь участок, шагнув через двери, придержав их открытыми для худощавой женщины, вошедшей за ним.
По крайней мере, у Крессиды Айронс, его лучшей половинки, хватило изящества выглядеть слегка смущенной этим зрелищем.
— Мы не знаем, была ли это его вина, — прошептала она, дергая Кинга за руку, чтобы он не набросился на меня так же, как его отец, — Он спасал Харли из огромного количества ситуаций, чем кто-либо другой. Сначала выслушайте его.
Кинг перевел взгляд с меня на свою женщину, и его лицо расплылось в нежной улыбке, когда он посмотрел на нее сверху вниз.
Черт, этих мужиков Гарро держали за яйца.
Снова, в груди появилась боль, не имеющая никакого отношения к моему высокому давлению.
— Я не видел этого ублюдка три года, у Харли не было проблем с этими чертовыми свиньями(имеются в виду копы) три года, и вдруг он здесь, а у моей девочки снова проблемы? — Гарро замолчал. — Начинай объясняться.
— Она позвонила мне, — сказал я.
Я мог бы сказать больше, но я был немногословен и знал, что меня поймут. Харли-Роуз позвонила мне, мужчине, которого не видела много лет, чтобы помочь ей избавиться от самого страшного кошмара. Она позвонила мне. Ни отцу, ни брату, ни члену клуба, принцессой которого она родилась.
Она позвонила мне.
Я потер это больное место в груди, когда оно начало гореть и пульсировать.
— Она позвонила тебе? — зарычали оба Гарро.
Лулу и Кресс обменялись понимающими, но встревоженными взглядами.
Я пожал плечами и скрестил руки на груди, легким кивком головы сигнализируя четырем или пятерым полицейским, настороженно наблюдавшим за всем этим, что было бы круто, вернись они к своей работе.
— Да, позвонила. Крикет появился у нее дома под кайфом из коктейля запрещенных веществ, что, по-видимому, не было чем-то необычным, — я сделал паузу, зная Гарро достаточно, чтобы понять, что он выругается, как матрос, — На этот раз он был зол по нескольким причинам. Во-первых, он был под кайфом от мощной комбинации крэка, марихуаны и кокаина, и это дерьмо могло превратить малыша в Халка. Во-вторых, ему недавно отказали в
Несмотря ни на что, Гарро и его сын гордо ухмыльнулись.
Да, Харли-Роуз была проблемой, она родилась и черт выросла ею.
— Она только что написала заявление в полицию, — продолжил я, а затем увидел, как их улыбки сменяются тяжелыми хмурыми взглядами, — Он начал преследовать ее и угрожать. На прошлой неделе подал судебный запрет и заставил школьного друга засвидетельствовать этот факт.
— Какого черта? — спросил Кинг. — Почему она не пришла к нам с этим?
Кресс наклонилась к нему и тихо сказала. — Подумай об этом секунду, милый, и я думаю, ты найдешь ответ.
— Я не думаю ни о чем, черт возьми, — прорычал Зевс, — Какого хрена она пошла к этим свиньям из-за такого мелкого дерьма?
Я подумал о картине, которая нарисовалась передо мной, когда я вошел в маленькую квартиру Харли в центре города. Это была не просто кровь, покрывающая ее разорванную одежду и голую кожу. Насилие и террор просочились глубже чем это. Впадины под ее острыми скулами и глубокие темные тени под плоскими голубыми глазами — признаки недосыпания и недоедания. Она была слишком тощей и слишком плоской, даже ее медовые волосы потеряли свой блеск, а глаза, которые обычно сверкали дерзостью и удивлением, были мертвыми.
Что бы ни сделал этот теперь мертвый кусок дерьма с Харли-Роуз за последние три года, это сказывалось на ней достаточно долго. Я довольно хорошо знал Харли, чтобы понимать, что к тому времени, когда она осознает, что находится в абьюзивных отношениях с этим ублюдком, она будет слишком горда, чтобы просить о помощи. Она терпела, думая, что она сама ввязалась в эту чертовщину, а значит, именно она должна спасти себя.
Иногда это была хорошая философия.
Но полная катастрофа в данном случае.
Не потому, что потеря Крикета (в юношестве Тейлора Марсдена) была нелепой.
А из-за того, что под терновым венцом Харли-Роуз и пронизанным ядом языком она была нежна, как свежий цветок, и я ненавижу то, что теперь она будет нести тяжесть убийства.
Я должен был быть там.
Хотя корить себя было бессмысленно.
Во-первых, это было в прошлом.
Во-вторых, я не тратил время зря. Последние три года работы в КККП в их отделе тайных расследований организованной преступности были кульминацией моей карьеры, и не только потому, что я был вне контроля моего коррумпированного отца в Энтрансе (Британская Колумбия).
Но все это было чушью по сравнению с настоящей причиной, по которой меня там не было.
Мне пришлось уйти именно из-за того, из-за чего я теперь жалел, что не остался.
Ни один уважающий себя полицейский не должен влюбляться в Принцессу мотоклуба.
Ни один высоконравственный джентльмен не должен потакать своим самым извращенным желаниям, не говоря уже о девушке, которая намного моложе его.
Ни один мужчина не может влюбиться в женщину, которая станет его гибелью, но более того он уже принадлежит ей, не попытавшись избежать этой участи.