Хорошие девочки получают все
Шрифт:
В этот раз хотя бы точно определилась дата показательного выступления. Так что мама Лорен может отпроситься утром с работы и отвезти ее, а я буду собирать вещи, как и планировала. Я уже сообщила Лорен, что она сможет показать мне концерт, комментируя оплаченную мною видеозапись.
Возвращаясь к пончикам и разговорам – интереснее всего то, как подобное притягивается к подобному. Может, во всех этих «золотых правилах» и избитых клише вроде «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой» и впрямь что-то есть?
– Проблема в том, что кто-нибудь
– Что? Вы что-то сказали про еду? Я слышала, в бухгалтерии у кого-то день рождения. Держу пари, у них есть торт, – сообщает Бри, сгружая бумаги.
– Да не про еду. Я сказала… впрочем, не важно. Почему бы тебе не добыть для нас пару кусочков торта? А я схожу за кофе. – Я встаю и потягиваюсь.
Какая-то тень набегает на ее лицо. Затем она опускает взгляд на заполненный лоток для исходящих документов.
– Нет, если можно, мне бы не хотелось сегодня идти в бухгалтерию. Надо доделать кое-что. К тому же уже пять часов – торт наверняка съели.
Бри поспешно выскакивает из кабинета, и это довольно странно. Она как будто избегает разговора со мной. Почему она не хочет идти в бухгалтерию? Что-то не в порядке с моим отчетом о расходах?
Пожимаю плечами. Некогда сейчас об этом беспокоиться. Нужно закончить план передачи полномочий новому заместителю. Еще неделя с небольшим – и я поеду в Италию с Джули!
«Мы теперь делаем вид, что никакого пари не было, да?»
О чем волноваться? Новые подчиненные меня любят. В ближайшие несколько дней они только и будут твердить, какая я хорошая. Особенно услышав рассказ о фондовых опционах.
Не успеваю обдумать предположение, что им, наверное, уже сообщили об опционах в отделе кадров, как звонит телефон.
– Кирби Грин.
– Кирби? Это Энья Деннисон. Не хотела беспокоить, но вы не могли бы побыть сегодня вечером с Лорен? – Голос Эньи едва слышен.
– Энья, что случилось? У вас такой слабый голос. Вы больны? Впрочем, это совершенно очевидно… Но что с вами? Может, отвезти вас к врачу? – Зажав трубку между плечом и ухом, собираю портфель.
– Нет, спасибо. Я была у врача. Это грипп – тут ничего не поделаешь. Просто моей мамы нет в городе, она у сестры и вернется только завтра… – Она замолкает из-за ужасного приступа кашля, а потом ее голос становится еще слабее. – Вы бы меня так выручили, если бы согласились побыть несколько часов с Лорен! Тогда я смогла бы хоть чуть-чуть отдохнуть. Мне очень плохо.
– Конечно, уже еду. Скажите Лорен, чтобы взяла пижаму – пусть переночует у меня. Завтра я отвезу ее в школу, а вы тем временем отдохнете.
– Ой, мне так не хочется вас беспокоить. Я, наверное, слишком настойчива, но мне просто не к кому обратиться… – Еще один приступ кашля.
– Энья, не переживайте, вы меня нисколько не побеспокоили. Теперь мне хотя бы не придется ужинать в одиночестве. Вчера я заставила ее пообещать, что если я съем «Хэппи мил», то в следующий раз она поест со мной нормальной еды. Мы весело проведем время и ляжем пораньше спать, потому что завтра в школу, но обязательно позвоним вам и пожелаем спокойной ночи.
– Ну
– Конечно! Комната для гостей пустует. Буду у вас минут через тридцать, договорились? Не забудьте положить дочке зубную щетку.
– О, Кирби, это так мило…
Вздохнув, перебиваю:
– Не нужно этого говорить. Болезнь не в счет.
«Так выкладываясь, я умру раньше, чем получу законное признание своих положительных качеств», – изрекает высоконравственная Кирби.
«Эй, ты единственная, кто соблюдает эти глупые правила, – отвечает Кирби, которая водится с сомнительными людьми. – Почему бы и нам не взять девиз «Как бы по ступил Дональд?»?»
– Ну вот, я уже думаю о себе во множественном числе – это чересчур даже для меня, – бормочу я. – А что касается «КБПД» – нет, ни в коем случае.
Пока я говорила по телефону, в кабинет зачем-то заглянула Бри и теперь стоит у двери, приподняв брови.
– У вас что-то случилось?
– Нет, все в порядке. Просто… э-э… у подруги грипп. Она просит посидеть вечером с ее шестилетней дочкой. Нужно чем-нибудь занять девочку. – Я беру пальто и смеюсь. – И это будет непросто, поскольку у меня дома нет ни игрушек, ни настольных игр, нет даже фильмов, которые можно показывать детям. Но я что-нибудь придумаю. Мы отлично проведем время.
– Мне очень грустно. – Нижняя губа Лорен так сильно выпячена, что на нее можно поставить стакан с диетической кока-колой.
И я в глубине души сочувствую ей – мне и самой-то не очень весело.
Ей совсем не понравился суши-бар. Впрочем, по здравом размышлении понимаешь, что это действительно не лучшее место для маленькой девочки. Выражение лица; когда она увидела сырую рыбу, было забавным и довольно веселым. Но затем Лорен показалось, что я смеюсь над ней, а не вместе с ней (что имело свой резон – она-то ведь не смеялась), и она расплакалась.
Я успокоила девочку, мы ушли оттуда, но она отказалась от посещения всех заведений фаст-фуд, которые любила. Тогда мы пошли в видеопрокат, но она заявила, что фильмы там дурацкие. И вновь разревелась.
Наконец я приняла решение пойти домой. Можно было заказать пиццу и что-нибудь придумать. Почему бы не поиграть, например, с моими украшениями? Девочкам ведь это нравится.
Как только мы входим в квартиру, она выпячивает губу и заявляет, что ей грустно. Я вздыхаю и ставлю портфель на пол у двери, рядом с ее рюкзачком.
– Скажи, что не так, Лорен, и я постараюсь это исправить, – говорю я, положив руку ей на плечо.
– Все так. Просто мне грустно, – отвечает она, и в огромных голубых глазах блестят слезы.
– Милая, мне так жаль. Но тебе придется рассказать, отчего тебе грустно, чтобы я сумела помочь. Может, придумаем вместе, как развеселиться? – Я усаживаю ее на диван и сама устраиваюсь рядом.
Однако девочка не позволяет себя обнять.
По ее застывшей позе чувствуется, что струна ранимой детской души натянута до предела. Но я не понимаю причины.