Хорошие плохие девочки
Шрифт:
А сама думала, что сегодня я обязана снять стресс общеизвестным способом!
Барута я встречала после прогулки у стойки открытого бара. Одетый во все белое, он чудесным образом выделялся на фоне разодетых во все цветастое постояльцев гостиницы. Я предпочла строгое, длинное и черное. С очень голой спиной.
Приветствуя меня, Барут склонился, чтобы поцеловать в щеку, и, положив руку на спину, обнаружил полное отсутствие нижнего белья. Ну, и голую спину тоже… А если бы мог позволить себе опустить руку ниже, то обнаружил, что и под длинной юбкой тоже ничего нет.
Предложив руку, он повел меня
— Нам не очень далеко идти? — уточнила я, потому как беспокоилась за ноги. Высокие каблуки, знаете ли, не самый лучший друг далеких походов.
— Совсем недалеко. Здесь, за углом…
Это самое «за углом» ошеломило меня буквально через пару десятков шагов.
Каждый день шагая на пляж, мы проходили мимо высокого белоснежного забора, за которым шумели машины, кондиционеры и обслуживающий персонал. Рассматривая карту курорта, я помнила, что там должен был располагаться клубный отель, настолько дорогой, что завтрак в нем стоил только же, сколько перелет в одну сторону до Оттур-Циана.
Поэтому, когда нас поприветствовала разодетая в пух и прах охрана гвардейцев на воротах этого самого клубного отеля, я чуть не повернула назад, подозревая, что Барут напутал что-то.
— Нет, нет, — поспешил он остановить меня. — Нам именно сюда…
Нас ждала вилла. Огромная, двухэтажная, с собственным бассейном и выходом в океан, и абсолютно уединенная. Стараясь не открывать рот от удивления и восхищения, ведь я же — Снежная Королева, я прошла в предложенную открытую дверь и направилась прямиком на террасу с бассейном. По океану бежали дорожки нескольких лун, в нескольких местах их разрезали тени от прогулочных яхт, а по краю террасы танцевали огоньки зажженных свечей.
Барут подошел со спины и положил руки мне на талию:
— Тебе нравится?
Я, откинула голову назад и прошептала:
— У меня нет слов…
Если честно, то мне было не по себе. Я настолько привыкла к сумасшедшим сюрпризам Козлера, что приятный ужин при свечах казался мне жуткой банальщиной, портящей весь вечер. Следовало бы его разнообразить. А так как от Тима я не ожидала ничего сверхъестественного, пришлось взять инициативу в свои руки.
Перед тем, как сесть за стол, я предложила Баруту переставить свой стул, заняв место справа от меня, а не напротив. Дернув бровью, мужчина исполнил мою просьбу. Затем, потребовала снять обувь. На закономерный вопрос просто подмигнула.
В этот вечер помощники не предполагались, поэтому Барут-Тим ухаживал за мной самостоятельно. Не было наплевать, что лежало у меня в тарелке. Главное — кушать это таким образом, чтобы наибольшим желанием сидящего рядом мужчины было не проглотить поскорее еду, а сбросить со стола все приборы и яства и уложить на него меня. Поэтому все, что предлагало вечерне меню, я ела руками, облизывая пальцы.
Мы много пили. Напиток был легким, не сваливал с ног мгновенно, не туманил разум до такой степени, что можно было забыть собственное имя, но достаточно, чтобы расслабиться и раскрепоститься.
Протянув ногу, я положила ступню на соседний стул, достав пальцами ног до ширинки Барута.
Но было еще слишком рано.
Я убрала свою ногу и откинулась на спинку стула, слегка разведя ноги, подсказывая Баруту, что настал его черед. Намек был понят мгновенно, но принят с неохотой. Причиной могла стать либо его робость, либо неумение, либо нарушение его личных планов. Ну, я не стеснялась своих желаний. Тогда почему бы и ему не рассказать о своих? А если молчит…
Его нога прошлась по моей, от колена до основания бедра, задирая подол платья. Пальцы ног не столь чувствительны, в отличие от пальцев рук, поэтому, когда Барут не смог обнаружить трусиков, а вместо этого обжегся о мои персиковые дольки, не поверил поначалу, замер и с сомнением взглянул на меня. Я же, закусив губу и прикрыв глаза, двинула бедрами ему навстречу, позволяя большому пальцу ноги коснуться влажных губ. Откликнувшись на призыв, Тим принялся двигать ногой, наблюдая за моей реакцией.
Я сидела на стуле, поэтому единственное, за что я могла уцепиться — сидение. Оно и стала моим спасательным кругом. Запрокидывая голову, я приоткрывала веки, видела, как приятно мужчине смотреть на меня, как его рот приоткрылся, как он сам держится за стул, сжимая пальцы до белизны кожи. Я не сдерживала стонов, чувствуя, как давит на клитор большой палец, заставляет тело содрогаться, как от ударов, а Тим постанывал, откликаясь эхом.
Когда амплитуда движения моих бедер стала сильнее, Барут-Тим не выдержал. Он вскочил, дернул за угол скатерти, сметая всю посуду на пол, затем рывком усадил меня на стол и, властно раздвинув ноги, пал передо мной на колени. Я громко вскрикнула, когда его язык, юркий, как рыбки, которых мы преследовали у подводного мыса, принялся играть с моими губками. Откинулась на локти, когда его палец проник внутрь, не мешая языку забавляться с клитором. Наслаждение было столь всепоглощающим, что я забыла дышать. Умело манипулируя моими предпочтениями, Тиму довольно быстро удалось довести меня до точки. Изогнувшись, я вцепилась в края стола и громко известила округу о достижении наивысшего удовольствия. Тим, испробовав меня на вкус, перебрался поближе и накрыл мои губы грубым поцелуем. Почему-то я не ожидала от него столько властной нежности. Но, видимо, он уловил не только мои предпочтения, но и настроения.
Протиснув руки между моей спиной и столом, Барут-Тим, не прерывая поцелуя, поднял меня, переместил ладони на ягодицы и, заставив обхватить его ногами, понес в дом. Я ожидала, что следующей нашей остановкой станет огромная кровать в шикарной спальне, но ошиблась. Или Тим не смог дотерпеть, или изначально решил не идти далеко, но приземлилась я прямиком на полированную столешницу обеденного стола в огромной столовой.
Дерево было холодным, но приятным для разгоряченной кожи. Поэтому я вскрикнула от удовольствия.