«Хороший немец - мертвый немец». Чужая война

Градов Игорь Сергеевич

Макс вздохнул, загасил сигарету и пошел спать — хватит разговоров на сегодня, завтра будет напряженный день.

* * *

В Варшаву они прибыли только через день. Сразу за Борисовом их обстреляли. К счастью, Макс не успел раздеться и лечь, а потому, прихватив пистолет, одним из первых выскочил из вагона и залег между рельсов. Самое надежное место — не подстрелят. Рядом тут же шлепнулся Хассель, и тоже со своим пистолетом.

— Что, партизаны? — спросил он.

Макс пожал плечами — наверное. А кто еще может стрелять по ним из небольшого леска? Не лешие с кикиморами же! Охрана поезда забегала, засуетилась, послышался звук устанавливаемого

пулемета, зазвучали лающие, отрывочные команды. Тем временем по ним продолжали вести огонь — не слишком чтобы сильный, но довольно неприятный.

— Хорошо, что у партизан нет артиллерии и минометов, — заметил Хассель. — А то бы перебили нас, как цыплят.

Действительно, поезд представлял собой отличную мишень — стоял на открытой местности. Стреляй не хочу, как по уткам в тире. Наконец охране удалось организовать что-то вроде обороны и открыть ответный огонь. Макс участия в этом не принимал — во-первых, не хотел сражаться со своими, а во-вторых, он находился в отпуске. Хватит, имеет право но отдых…

Хассель придерживался того же мнения — лежал и не высовывался. Минут через десять пальба стихла — партизаны решили, что свою боевую задачу выполнили, и отошли. Охрана еще немного постреляла, но так, для вида, и тоже успокоилась. Отбились — и слава богу, можно продолжить путь. Преследовать партизан, разумеется, никто не стал — ночью, да еще по лесу? Самоубийц нет.

Проверили личный состав — у двоих легкие ранения, убитых нет. Можно сказать, отделались легким испугом. Но ехать дальше сразу не получилось — партизаны разобрали пути. Пришлось ждать, пока с ближайшей станции пришлют моторную дрезину с ремонтной бригадой. Дорогу починили, но тут оказалось, что поврежден паровозный котел, давление пара резко упало. Новый локомотив прибыл только под утро…

Майор Зикманн и обер-лейтенант Шульц, кстати, так и не проснулись — накачались шнапсом и дрыхли, как убитые. Случись что, их бы точно взяли в плен. Причем тепленькими. Гауптман Хассель усмехнулся: «С такими офицерами мы не скоро эту войну закончим…»

Вернувшись в купе, он, не раздеваясь, прямо в одежде, завалился спать. А вдруг опять нападут? Макс последовал его примеру.

Утром они наконец прибыли в Минск, но стоянка оказалась недолгой — из-за ночного нападения поезд сильно выбился из графика. Прицепили другой паровоз и погнали дальше, на Запад. Макс мельком увидел полуразрушенный вокзал, сожженные дома, разбитые улицы. Да, не скоро еще город будет освобожден, много еще предстоит вынести белорусскому народу…

За завтраком майор Зикманн был весьма неразговорчив — очевидно, маялся с похмелья, Шульц тоже в основном молчал. Зато Хассель оторвался по полной — в ярких красках описал ночное нападение и особенно те страшные минуты, когда, по его словам, сотни бородатых мужиков с винтовками окружили поезд и чуть позже ворвались в вагоны. Они, по словам гауптмана, бежали по вагонам и безжалостно расстреливали мирно спящих офицеров… Ему с лейтенантом (кивок в сторону Макса) пришлось туго — еще бы немного — и всех бы убили или взяли в плен. Чудом отбились…

Майор слушал и нервно дергался — видимо, ему очень не хотелось в плен. Лучше смерть, чем Сибирь… Обер-лейтенант Шульц тоже был бледен и с трудом сдерживал дрожание рук. Хотя, может, они у него тряслись от вчерашней пьянки?

Оба, разумеется, выразили горячую признательность Хасселю и Максу за твердость и мужество, проявленные при отражении партизанской атаки, и пообещали, что непременно доложат начальству. Чтобы героев наградили… Хассель довольно улыбался — здорово он напугал этих штабных крыс,

отвел, что называется, душу. Пусть знают, что такое настоящая война! Никому не удастся отсидеться в тылу, все ее попробуют…

Без особых приключений они добрались до Бреста, где пришлось три часа ждать, пока поменяют вагонные тележки. Дальше начиналась уже узкая европейская колея. Макс вышел из вагона размяться. Железнодорожные пути были заняты составами — на Восток шли длинные эшелоны, забитые военной техникой, обратно — санитарные поезда и товарняки с пленными.

Вдоль поезда ходили старушки, меняющие вареную картошку и огурцы на сигареты и мясные консервы. Охрана делала вид, что не замечает. Для вида, правда, некоторые грозно покрикивали, но женщины воспринимали это спокойно — привыкли уже. Отходили в сторону и шли дальше. Макс подозвал одну из старушек и за пачку сигарет выменял миску горячей картошки с укропом и еще три огурца. Та была довольна — более чем щедрая оплата…

Как же был рад Макс снова поесть любимой молодой картошечки, да еще со свежим укропчиком! На даче он в огороде особо не возился — считал, что глупо тратить время и силы на копание в земле, а вот Маринка любила повозиться на грядках. Сажала она в основном зелень — укроп, лук, салат, иногда — морковку и чеснок. В общем, то, что не требовало особого ухода и росло как бы само по себе. Зато они часто покупали молодую картошку у соседей и потом наслаждались прекрасным обедом.

На фронте немецким солдатам тоже давали вареный картофель, причем довольно много — целую миску, но вкус у него почему-то был совсем другой. То ли немцы готовили его как-то по-своему, то ли еще что… Макс так и не понял.

Он принес молодую картошку с огурцами в купе и угостил соседей. Как раз подошло время обеда, все достали консервы, шпик и колбасу. Перекусили и даже немного выпили. Но без вчерашнего излишества, конечно. Хватит…

Затем Макс и Хассель завалились спать — наверстывать упущенное. Майор и обер-лейтенант ушли в соседнее купе — играть в карты. В общем, тихая, мирная поездка. Если бы не война — прямо командировка, мечта мужчин…

Макс несколько раз вставал покурить, но в основном провел остаток дня и почти всю ночь на койке. Впервые за последний месяц ему удалось как следует выспаться…

Глава 7

Варшава встретила их ярким солнечным днем и перезвоном колоколов. Было воскресенье, к тому же — какой-то католический праздник, вот и раззвонились.

Макс вышел на перрон и временно простился со своими попутчиками до вечера — пока не подадут берлинский экспресс. У него в запасе имелось восемь часов, вот и решил их потратить на покупки и осмотр культурных и исторических достопримечательностей польской столицы. Точнее — главного города генерал-губернаторства. Во-первых, он никогда раньше не бывал в Варшаве, а во-вторых, интересно было посмотреть, как она выглядела в 1942 году. Можно сказать, почти историческое кино…

Макс вышел из здания вокзала и огляделся — движение вокруг довольно оживленное. Ездят легковые машины, в основном немецкие, стоят, ожидая седоков, извозчики, катятяся по улицам велосипедисты, причем в изрядном количестве. Последнее, впрочем, было понятно — почти весь бензин шел на военные нужды, заправляли в основном немецкие машины. Или автомобили тех, кто сумел достать разрешение на горючее…

Макс жестом подозвал извозчика и приказал (по-немецки, разумеется) везти себя на Старе Място. Поляк, немолодой, пышноусый дядька в каком-то длиннополом старомодном сюртуке, вежливо снял шапку и поклонился: «Слушаюсь, господин офицер!»