Хорошо подготовленный разум
Шрифт:
Я вздохнул.
— Сириус, пожалуйста, поверь, я знаю больше о смерти своих родителей, чем ты. Может быть, я не знаю, почему Волдеморт охотился именно за ними, тогда как были и более сильные волшебники, состоящие в Ордене, но, наверное, у него на это были веские причины.
— Ты почти не помнишь их смерть.
— Пожалуйста, перестань. Ментальная магия Дамблдора чуть не убила настоящего Гарри Поттера. Тебе никогда не убедить меня бороться за его идеалы.
Я закрыл глаза. Вчера вечером, Томас сказал, что говорить Сириусу, что я буду нейтральным, единственный выбор, который он возможно примет. Но он, все равно, не верил в его
— Сириус, ты не думал, что бы произошло, если бы Кубок не был портключом?
— Ты бы по-прежнему праздновал в Башне Гриффиндора.
— Ты бы пошел ко мне на похороны. — Грубо, но верно.
— Как ты это себе представляешь?
— Настоящий Кубок не был портключом. Судьи были уведомлены, когда я прикоснулся к Кубку, но учитель должен был прийти за мной в центр лабиринта. Я думаю, что они планировали сопровождать победившего Чемпиона, но уже в третий раз за этот год, они не смогли обеспечить нашу безопасность.
— Внутри Хогвартса почти невозможно аппарировать. Им пришлось бы пробивать себе дорогу, как и чемпионам. Если человека укусит акромантул, и он не получит противоядие в течение пятнадцати минут, то умрет. Если бы Червехвост не влил мне в рот противоядие, мы бы не вели с тобой эту дискуссию. Не веришь мне — спроси мадам Помфри. Она подтвердит, что в моем организме было универсальное противоядие, когда она лечила меня.
— И что? Если бы не Каркаров и Воландеморт, ты бы никогда не был там.
— Не забывай о Дамблдоре. Каркаров обошел барьер вокруг Кубка, который возвел именно Дамблдор, а не я или Воландеморт.
— И Дамблдор попросил Моуди помочь тебе.
— Чтобы проконтролировать его, — сказал Барти тихо. — Не обманывай себя, Блэк. Альбус попросил меня взять Поттера в ученики из-за эмоциональных аспектов контракта ученика. Он не рассчитывал что я, будучи немного анархистом, предпочту обучить его мыслить критично.
Спасибо Мерлину за это.
— Прекрати обвинять Дамблдора за действия Воландеморта, Гарри. Ты не имеешь на это права. Ты должен одолеть его, прежде чем он начнет охотиться за тобой и убьет тебя.
Охота на меня не составит для него труда, потому что у него уже есть мой адрес. Смерть не так уж и страшна. Нерушимая клятва — вот, что по-настоящему страшно. Наши клятвы были взаимными не без причины.
— Дамблдор пытается подготовить тебя лучшим образом, чтобы ты смог сражаться с ним. Посмотри на свою жизнь. Дамблдор всегда был рядом с тобой и пытался подготовить тебя к грядущим испытаниям.
— Смешно, но я не помню, чтобы он был на кладбище. — Конечно, мои воспоминания о кладбище были наполнены горем и могли смазаться, но…
— Остановись, Гарри. Я знаю, что Дамблдор тебя обидел, но Волдеморт не позволит тебе оставаться нейтральным. Если ты не будешь сражаться с ним, как ты думаешь, что произойдет с Гермионой? Если он победит, то убьет ее только потому, что она грязно… магглорожденная.
Нет, он не стал бы. Гермиона была частью нашего письменного договора. Пока она не борется против него, будет в безопасности. Убедить ее, чтобы она держалась подальше от поля боя, было моей проблемой, но у меня было несколько идей.
Я оперся подбородком на руку и холодно посмотрел на него.
— Сириус, словосочетание „промыть мозги” тебе о чем-нибудь говорит?
Обидевшись на мою реплику, он зло посмотрел на меня.
— Ты-знаешь-кто, — он сплюнул, — совершает такие поступки, но не Дамблдор.
— Правда, что ли? — протянул я. — Ты, кажется, ужасно лоялен для человека, который провел более десяти лет в тюрьме только потому, что Главный Колдун Визенгамота не пожелал исполнять свои обязанности.
Я зашипел, когда он начал возражать, бессмысленно сотрясая воздух, и это остановило его.
— Сириус, я знаю, что ты считаешь Дамблдора главой Ордена Феникса и Директором Хогвартса. Однако он также является Главным Колдуном Визенгамота и Верховным Чародеем Международной Конфедерации Магов. Ты не можешь игнорировать, что он занимает эти должности. А значит, он несет за них ответственность и должен выполнять свои обязанности. Изменять разум несовершеннолетнего — это пожизненное заключение в Азкабан. Это хуже, чем убийство. Когда ты сможешь понять и принять это, может быть, мы сможем поговорить как разумные люди. А пока что, твоя речь звучит как у маггловского священника, проповедующего слепую веру в своего идола. Если ты захочешь поспорить, опираясь на логику и факты, а не на пропаганду, то знаешь, где меня найти.
— Волдеморт — зло, Гарри. Ты не можешь игнорировать его. Ты обязан бороться за добро и всеобщее благо, как и твои родители.
Я скрипнул зубами. Да как он смеет попрекать меня моими родителями!
— Моя мать умерла, чтобы я мог жить и, по твоему собственному признанию, она не хотела иметь ничего общего с Орденом в последние несколько месяцев перед своей смертью.
— Но Джеймс… Гарри, ты его сын. Джеймс никогда не остался бы нейтральным. Он бы хотел, чтобы ты сражался.
— Что и объясняет, почему моего отца больше нет среди живых, — холодно сказал я.
— Ты не понимаешь, Гарри, темные, они злые.
Я усмирял свою ярость, едва сдерживая стихийную магию.
— Сириус, нет добра или зла. Есть только сила. Прямо сейчас сила — это Дамблдор. Я отказываюсь умереть, чтобы он мог сохранять статус-кво. Чем раньше ты согласишься с этим, тем быстрее сможешь стать частью моей жизни. А до тех пор, пока ты не понял этого, прощай. Желаю безопасно добраться туда, где ты живешь.
Я встал и бросился к двери своей комнаты, на автомате снял защиту, вошел, и обновил ее с другой стороны. Потом бросился на кровать и зарылся лицом в подушку, пытаясь подавить слезы. Моя единственная связь с родителями оборвалась, и я сам сделал это. Навсегда. Сириус никогда не примет мой выбор. Я знал, что он никогда не сделает этого, уже, когда показывал Барти завещание, но не ожидал, что это будет так больно. Это было так, словно я вырезал кусок своей плоти и прижег ее. Будет ли это так же больно, когда я скажу правду Гермионе? Она приняла меня сейчас, но не возненавидит ли она меня позже? Мои слезы намочили подушку. Дифи заползла мне на руку и зашипела в ухо.