Хождение по квадрату
Шрифт:
— Я тебя не виню, но ты же знаешь, я бы помог, если бы ты просто попросил меня
— Да, знаю, — согласился Рико. — Но я подумал, вдруг сумею немного помочь с твоими проблемами.
Я сомневался:
— Может Малоуни выполнить все, что наобещал?
— Ты хочешь знать, держит ли он слово? Пошли. Идем со мной
Мы сели в машину Рико и проехали несколько миль до здания организации «Ветераны иностранных войн». Мы запарковались на противоположной стороне и наблюдали за толпой из двадцати человек, собравшейся у входа. Там было поровну мужчин и женщин, все средних лет и старше. Рядом с ними остановилась тележка с кофе, и мужчина принялся раздавать кофе, сэндвичи, что-то еще. Странно, но я не заметил, чтобы ему платили.
— Угадай, что это такое? — спросил Рико, когда автобус исчез из виду.
— Не знаю, экскурсия прихожан?
— Эти люди — добровольцы, — объяснил он. — Каждый день в это время автобус с людьми уезжает в город на поиски нашего паренька. В десять вечера автобус привозит их обратно. А кто, ты думаешь, расклеил все эти листовки? Тем, кто развозит кофе, платят из фонда, учрежденного в честь Патрика Малоуни.
— Даром такого не получишь, Рико, но, по мне, Фрэнсис Малоуни не относится к разряду парней, способных завоевать преданность. У него есть связи?
— В каком-то смысле, — подмигнул Рико. — Он в Санитарной комиссии округа. Работу такого рода никогда не получишь, если нет связей с политической машиной. И скажу тебе, малыш, наш Фрэнсис имеет эти связи. Вот почему он может щелкнуть пальцами и получить нужную тебе лицензию. При такой должности каждый чем-то обязан Малоуни. Черт, Мо, у этого парня связи в муниципалитете Нью-Йорка.
— Да пошел ты на фиг, — проворчал я.
— Послушай меня. Фрэнсис Малоуни — самый лучший специалист по увеличению фондов руководства округа. Часть зарплаты каждого рабочего в округе поступает в партийные сейфы. Каждый поставщик, имеющий дело с муниципальными властями, ухитряется найти родственников, чтобы через них жертвовать деньги. В этом округе не найдется политика-демократа, который не был бы хоть чем-то обязан за свой пост этому бессердечному кретину. Поверь мне, Мо, он может выполнить свои обещания.
— Кто ему покровительствует в муниципалитете? — Я хотел знать.
— Джо Донохью, главный советник по делам полиции. Они с Малоуни вместе служили.
— Малоуни служил в полиции?
— Несколько лет, — ответил Рико, — но попал в передрягу, и ему указали на дверь.
— А что он сделал?
— Кто знает, это было еще до создания комиссии Кноппа. — Рико нахмурился. — Во всяком случае, Малоуни никогда не распространяется на эту тему. Знаешь, мы не такие уж близкие родственники.
Мы возвращались в кафе «У Молли» в полном молчании. Я не поблагодарил его, да он, думаю, и не ждал этого от меня. Мы обнялись и обменялись неопределенными обещаниями об обеде в следующем месяце. Но когда я подошел к своей машине, он окликнул меня, сказав, что сам уладил бы дела с Малоуни, если бы я не захотел поработать. Я сказал ему, что будет видно, сначала войду в курс дела, а потом дам знать. Он пожал плечами, как делал это всегда, получая ответ, который ему не нравился. Если честно, мне и самому он не нравился.
30 января 1978 года
Район Трайбека хранил атмосферу старого Нью-Йорка — булыжные мостовые, огромные выбоины, заброшенные здания старых фабрик. Недвижимость в этом районе входила в моду. Здесь имелось множество «лофтов» — свободных помещений в старых фабриках, готовых принять перебиравшихся из Сохо художников, танцоров и владельцев галерей, за которыми следовала богема в роскошных автомобилях.
Бар «У Пути» находился на углу Гудзон-стрит. Пол из плитки, как в уборных многоквартирных домов, был покрыт черным налетом, как ногти моего автомеханика. Потерявшие былое великолепие кабинки и стойка растрескались и облезли, их не касалась ни тряпка, ни полироль со времен казни Розенбергов. «У
«У Пути» мог гордиться двумя вещами: лучшим в городе музыкальным автоматом и темным бочковым пивом «Бекс». Одна моя подружка, актриса по имени Сьюзи, однажды притащила меня сюда после кино. Я думал, что она возбуждается от мысли, что я полицейский, но когда я появился у нее дома без мундира, это разрушило ее интерес ко мне. В баре «У Пути», в окружении толпы ее так называемых друзей, Сьюзи попыталась вовлечь меня в «полицейский» разговор. Ну ладно, покажи нам свою пушку. Можно ее потрогать? А как пахнет труп? Сами знаете, всякая такая фигня. Я не любил находиться в центре внимания и больше интересовался музыкальным автоматом. Я думаю, Сьюзи вернулась домой с художником-фотореалистом, помощником официанта.
Я не заглядывал сюда несколько месяцев, но, кроме бармена, здесь ничего не изменилось. Почему-то мне трудно было примирить толпу неучей из студенческого самоуправления пригородного колледжа на Лонг-Айленде с баром «У Пути». Из всех пятисот баров в пяти районах Нью-Йорка и на Лонг-Айленде бар «У Пути» казался самым неподходящим местом для благотворительного вечера в пользу колледжа. Бармен Джек, красивый мужчина с желтушным цветом лица, драматург из Огайо, был со мной согласен.
— Эти оболтусы выглядели здесь как белые вороны. Они были такие немодные, приятель, что в этом даже был свой стиль.
Я не очень хорошо его понял, но не показал вида. Он рассказал, что работал той ночью, когда исчез Патрик Малоуни. Они наняли барменов на вечер, но он все-таки пришел, чтобы помочь — на случай, если те не сумеют смешать джин-фиц или «Том Коллинз». [5] Но все обошлось вполне гладко, продолжал он, в основном все пили пиво или белое вино с газировкой. В каждом произнесенном им слове сквозил такой снобизм, что я еле удержался, чтобы не огреть его палкой. Я спросил, как вышло, что вечер устроили в этом баре.
5
Джин-фиц — коктейль из джина с шипучей водой; «Том Коллинз» — коктейль из джина и сока лимона или лайма с добавлением сахара.
— Спросите у босса, — пожал плечами Джек и указал на дверь в глубине бара. — Проходите, я его предупрежу.
Круглый маленький человечек сидел за металлическим столом в кабинете, который был всего раза в два просторнее гроба, и курил сигарету, тыкая пальцем в кнопки арифмометра.
— Ну-у-с, — произнес он, не поднимая головы.
Я показал муляж моего полицейского жетона, который изготовил перед уходом с работы. Он взглянул на него и покачал головой.
— Ну и что, у меня есть такой же. — Он вытащил его и показал мне. — Вы здесь по поводу паренька Малоуни?
Я кивнул. Он назвал свое имя — Пит Парсон, протянул мне руку и предложил сесть, что я и сделал. Он тоже получил травму на работе, сломал плечо.
— Попал между разозленным мужем, его женой и луисвилльским бейсболистом, слишком сильно ударившим по мячу.
Он сказал, что уже потерял счет, со сколькими полицейскими, бывшими полицейскими, частными детективами и добровольцами он беседовал с той ночи, когда пропал этот юноша. Но поскольку я кажусь ему хорошим парнем, он все мне расскажет и разрешит отнять время у бармена. Все было в точности так, как писали в газетах: никто не слышал и не видел ничего необычного. Я сказал, что необычно лишь то, что это заведение принадлежит бывшему полицейскому, и то, что «У Пути» выбрали для проведения благотворительной акции.