Хождение по водам
Шрифт:
На кухне расположенное за раковиной огромное панорамное окно без штор выходило больше на юго-западный сектор бухты, чем на устье. Разглядывая пейзаж, сержант не стал включать свет. И поскольку был достаточно высок, сумел, нависнув над раковиной, изогнуться и в такой неудобной позе выглянуть наружу. У причала были пришвартованы несколько суденышек, однако он не углядел ни малейших признаков желтой штормовки Спейна.
Рекальдо осмотрел кухню. Помещение было большим и неряшливым: повсюду разбросаны книги, расставлены глиняные горшки. У стены стоял вместительный старомодный дубовый буфет с фаянсовой посудой и медной подзорной трубой на нижней полке. В картонной коробке
Рекальдо наполнил электрический чайник, включил в розетку и, убедившись, что из крана течет горячая вода, взялся за тарелки: мыл одну за другой и составлял в сушку. Оба висевших у холодной «Аги» [27] сомнительной чистоты посудных полотенца после беглого осмотра были забракованы. Он почти закончил когда услышал шаги и звук открываемой входной двери.
Рекальдо вышел из кухни.
– Я положила твой контрабас тебе в машину.
– Зачем?
– Ты же играешь по четвергам в Данкреа.
27
Фирменное название кухонной плиты компании «Глинуэд групп сервисез».
– Кто-нибудь заменит. Подержала бы пока у себя. – Несколько недель назад он предложил проверить, не «услышит» ли Гил звуки голыми ступнями. И Кресси, к восторгу сына, научилась играть на инструменте несколько несложных мелодий – колыбельные песенки. Рекальдо показал мокрые руки. – Где взять полотенце?
– В ванной. Дверь из коридора. Я заварю чай или хочешь что-нибудь выпить?
– Чай – в самый раз. Я на секунду.
Когда он вернулся, Кресси стояла спиной к окну. Рекальдо потянулся к выключателю зажечь свет, но она его остановила.
– Не надо. – Она расчистила край стола для заварочного чайника и двух фарфоровых кружек. Теперь она казалась более собранной и не такой нервной. Умылась, зачесала назад волосы, переоделась в джинсы цвета хаки и длинный желтовато-коричневый свитер. И больше, чем когда-либо, сделалась похожей на подсолнух.
– Фрэнк, – нежно улыбнулась она. Рекальдо заключил ее в объятия.
– Кресси, любовь моя, я так за тебя волновался. – Он крепче прижал ее к себе и стал обводить губы кончиком языка, нежно лаская, пока она не ответила. Они покачивались, как завороженные танцоры. – Я тебя люблю. – Он поцеловал ее. – С ума схожу от любви.
Крессида отстранилась и посмотрела так, словно навсегда хотела запомнить его лицо. У нее под глазами темнели круги.
– Ты выглядишь уставшим, – мягко сказала она, опережая его вопросы по поводу синяков на лице. И села во главе стола спиной к окну. Рекальдо поставил стул сбоку, чтобы держать в поле зрения одновременно дверь и окно.
– Когда она умерла? – едва Слышно спросила Крессида.
– Поздно вечером во вторник.
– Что значит «поздно»? – прошептала Кресси.
– Между десятью и часом. Точное время пока не установлено. А может быть, и не будет установлено. – Нарушено еще одно правило, подумал сержант. Крессида слушала,
– Не знаю. – Она с трудом проглотила застрявший в горле ком. – Мне так казалось. – Рука непроизвольно дернулась к щеке. Снова повисло неловкое молчание. Словно их разделял невидимый барьер.
– Что с твоим лицом, Кресси?
– Ничего. Оступилась. Ударилась о…
– О дверь?
– Да, о дверь.
– И Гил тоже? – спросил Рекальдо, но она не ответила. Медленно подняла чайник, медленно наполнила обе кружки, одну пододвинула к нему, а вторую зажала в ладонях.
– Джорджи сказала, что она умерла…
– Интересно, откуда она узнала? Из газет?
– Весь город судачит, что ее дол… долбанули по голове.
Сведения из того же источника, что у Терри Уилана, мрачно подумал Рекальдо.
– Нет, Кресси, все было не так, – устало проговорил он.
Ее глаза стали большими, как блюдца.
– А как же?
– Дорогая, ты же понимаешь, я не имею права рассказывать. – Его смущала близость любимой и ее рассеянные вопросы. На весы было брошено его будущее с этой женщиной. Фрэнк Рекальдо отчаянно не хотел ее терять. Страстно желал помочь – научить, что говорить, как себя вести. Но если допустить, что ее не было в тот вечер в саду Эванджелин, если она не причастна к убийству? Что тогда? Не осудит ли Крессида его за то, что он ее заподозрил? По этой же причине он не смел настаивать, чтобы она свидетельствовала против других, особенно если окажется, что этот другой – ее муж. Или Джон Спейн – человек, который был ей вместо отца. И которого повесят, растерзают, четвертуют, если обнаружится, что он хоть малейшим образом повинен в трагедии. Всплыл наружу рассказ Лии о том, как в людном ресторане Уолтер практически обвинила Спейна в растлении малолетних. Во вторник Уолтер наверняка видела старика в лодке вместе с мальчиком…
– Ты показывала Гила врачу? – спросил он Крессиду. Та, не говоря ни слова, кивнула. – Когда, Кресси?
Ее телефон опять зазвонил. Дважды. Крессида вспыхнула.
– Ты же знаешь, меня здесь не было, – невпопад ответила она.
– Да, мне говорили. Ты отвозила в больницу в Корк Мэрилин Донован.
– Она была так напугана, – нервно проговорила Крессида. – Просто в ужасе. Ни за что не хотела меня отпускать, а у меня не хватило духу ее бросить. Слушай, Фрэнк, может, ты заглянешь попозже? Или завтра? Я действительно очень устала. – Она замолчала, ссутулив плечи и повесив голову.
– Где Финнеган?
– А? Он с… В понедельник, прежде чем поехать к Мэрилин, я отвезла его на псарню в Кишаум. Не представляла, сколько пробуду в городе. – Ее пальцы выстукивали дробь по столу.
Рекальдо заметил на тыльной стороне ладони три идеально круглые болячки. На прошлой неделе это место было забинтовано. Похоже, кожу прижгли сигаретой. Негодяй!
Крессида проследила за его взглядом и спрятала руку.
– Машины твоего мужа нет, – не отступал Рекальдо.
– Что? – Она продолжала смотреть в окно. – Вэл уехал.
– Когда ты в последний раз видела его машину?
– В пятницу? В субботу? – замялась она. – Не могу припомнить.
– А во вторник машина здесь стояла?
– Во вторник я была с Мэрилин в больнице. Сколько можно повторять?
– У него серебристый «лексус»? Номер помнишь?
– Господи, Фрэнк, – вздохнула Крессида. – Машина зарегистрирована в Англии. L 812 FLR. – Она прикусила губу. – Вроде бы так.
Рекальдо записал номер на тыльной стороне ладони и громко выговорил, стараясь привлечь ее внимание: