Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)
Шрифт:
Лучшего Крэддок не мог бы и пожелать. На следующее утро он отправился вместе с проводником-караибом во главе небольшого, вооружённого до зубов отряда. Весь день они продирались сквозь заросли, карабкались на скалы и продвигались всё дальше и дальше в самое сердце пустынного острова. То тут, то там они находили следы, оставленные охотниками, – кости убитого быка или следы ног на болоте, а однажды под вечер им почудилось, что они услышали отдалённый треск выстрелов.
Ночь они провели под деревьями и снова выступили в путь при первых проблесках рассвета. В полдень они увидали хижины из древесной коры. Здесь,
Обратный поход оказался менее трудным, так как они шли по проложенной ими самими тропинке. Ещё до вечера они достигли залива и увидели свой корабль, стоящий на якоре на прежнем месте. Их шлюпка находилась в кустах, куда они её подтянули перед выходом в лес. Они спустили шлюпку на воду, налегли на вёсла и направились к барку.
– Что, не повезло? – крикнул Джошуа Гирд, когда шлюпка подошла к трапу.
Помощник поджидал Крэддока на корме корабля. Лицо его было бледно.
– Лагерь был пуст, но Шарки ещё может сюда прийти, – сказал Крэддок, занося ногу на трап. На палубе послышался смех.
– Я думаю, – сказал помощник, – что лучше нашим людям остаться в шлюпке.
– Это почему же?
– Когда вы подниметесь к нам на борт, сэр, вы поймёте почему.
Помощник говорил каким-то странным, прерывающимся голосом.
Кровь бросилась Крэддоку в лицо.
– Это ещё что такое, мистер Гирд? – заорал он, поднимаясь по трапу. – Как вы смеете отдавать приказания команде моего корабля?
Но как только он перелез через фальшборт и ступил одной ногой на палубу, какой-то бородач, которого Крэддок до того ни разу не видел на корабле, неожиданно выхватил пистолет у него из-за пояса. Крэддок поймал его за руку, но в то же мгновение стоящий рядом с ним малый выдернул у Крэддока саблю.
– Что за шутки? – закричал Крэддок, в ярости озираясь по сторонам, но команда, стоявшая на палубе небольшими группами, посмеивалась и перешёптывалась, и никто не приходил ему на помощь. Даже при беглом взгляде Крэддоку бросилось в глаза, что на матросах была какая-то необычайная одежда: на одних топорщились длиннополые костюмы для верховой езды, на других – бархатные кафтаны, у многих под коленями развевались разноцветные ленты, – в общем, они скорее походили на каких-то модников, чем матросов.
Глядя на их нелепые фигуры, Крэддок ударил себя кулаком по лбу, чтобы удостовериться, что всё это происходит наяву. Палуба была гораздо более грязной, чем в тот день, когда он высаживался на берег; со всех сторон к нему были обращены чужие, чёрные от загара лица. Никого из этих людей, кроме Джошуа Гирда, он не знал. Неужели кто-то захватил судно во время его отсутствия? А окружающие – уж не пираты ли они, не люди ли Шарки? При этой мысли он ринулся к борту, чтобы прыгнуть в свою шлюпку, но его мгновенно потащили на корму и втолкнули в открытую дверь его собственной каюты.
И здесь всё выглядело иначе, чем в то утро, когда он отсюда уходил. Всё было другое: и пол, и потолок, и мебель. У него обстановка
На столе лежала огромная карта Карибского моря. Над ней с циркулем в руке сидел бритый бледнолицый человек. На нём была меховая шапочка и кафтан из камчатной ткани цвета красного вина. У Крэддока даже веснушки на лице побледнели, когда он увидел длинный, узкий нос с высоко вырезанными ноздрями и глаза с красными веками, неподвижно устремлённые на него с насмешкой игрока, прижавшего своего противника к стенке.
– Шарки? – воскликнул Крэддок.
Тонкие губы Шарки раздвинулись, и он разразился визгливым смехом.
– Дурак! – заорал он и, наклонившись вперёд, вонзил ножку циркуля в плечо Крэддока. – Ах ты, ничтожество, тупоумный дуралей! И ты вздумал соперничать со мной!
Не столько боль, сколько презрение, звучавшее в голосе Шарки, вызвало у Крэддока взрыв дикого бешенства. Он яростно завопил и, прыгнув на пирата, стал бешено колотить его руками и ногами. Шестеро молодцов еле-еле оттащили его и прижали к полу среди обломков разбитого стола; всё это были беглые каторжники, на каждом из них виднелось клеймо. Шарки не сводил с Крэддока презрительного взгляда. Крэддок отчаянно извивался, на губах у него выступила пена. Вдруг снаружи донеслись громкий треск и испуганные вскрики.
– В чём дело? – спросил Шарки.
– На шлюпку сбросили ядра и пробили дно. Люди барахтаются в воде.
– Пусть там и остаются, – сказал пират. – Теперь, Крэддок, ты знаешь, где ты находишься: ты на борту моего корабля «Счастливое избавление» и полностью в моей власти. Я знавал тебя как отважного моряка, мошенник ты этакий, ещё до того, как ты стал сухопутным ханжой. Твои руки в те времена были не чище моих. Так вот, либо ты немедленно подпишешь этот договор, как уже сделал твой помощник, и присоединишься к нам, либо я тебя вышвырну за борт, где уже бултыхается вся твоя команда.
– А где мой корабль? – спросил Крэддок.
– Лежит на дне залива.
– А мои люди?
– Там же.
– В таком случае бросайте и меня туда же.
– Подрезать ему поджилки и сбросить за борт! – приказал Шарки.
Множество грубых рук поволокло Крэддока на палубу, и старшина Галлоуэй уже вытащил свой кортик, чтобы искалечить пленника. Неожиданно из каюты быстрыми шагами вышел Шарки. Его лицо горело от возбуждения.
– Мы можем расправиться с этим псом ещё почище! – крикнул он. – Чтоб я захлебнулся в солёной воде, если у меня не возник великолепный план! Заковать его и бросить в парусную. Потом зайди ко мне, я тебе расскажу, что я придумал.
Итак, Крэддок, закованный в цепи, весь в синяках и ранах, как телесных, так и душевных, был брошен в парусную. Он не мог двинуть ни ногой, ни рукой, но в жилах у него билась неукротимая кровь северянина; суровая душа Крэддока стремилась к достойному концу, который мог бы хоть отчасти загладить грехи его прошлого. Всю ночь он пролежал, прижавшись к скосу корабельного днища. По шумному плеску воды и скрипу шпангоута он понял, что корабль вышел в море и идёт куда-то полным ходом.
На рассвете кто-то в темноте прополз к нему по грудам парусов.