Хозяин моих желаний
Шрифт:
– Мне понравилась сказка! – кричит он хрипло.
Я счастливо зажмуриваюсь, прижимая пальцы к припухшим губам.
Вот в чём опасность нахождения рядом с ним – Раду всегда получает всё, что захочет. Всё, без исключения. Даже меня мог бы взять прямо этой ночью, потому что в глубине души настойчиво скребёт разочарование. Остаться хочу. Только хорошо понимаю, что он не настоял тоже из вредности. С уверенностью, что я сама себя проучу как никто другой.
Когда же я перестала ему внутренне сопротивляться? Когда
Нет, раньше. С первого прикосновения к скуле, когда Раду утирал мои слёзы в заснеженном сквере, прежде чем пригласить к себе в машину. И ведь понимаю, что-то участие было притворным, что он таким образом втирался в доверие, но... Чёрт!
Я хотела ему верить, злить, бояться... Хотела провоцировать, сгорать от адреналина. Сама хотела!
Вот и нашёлся ответ. Эти желания, написанные на картах – я в них никогда бы себе не призналась, но все они не его, а мои. От первого до последнего. Мне нужно было кому-то открыться, разобраться в себе, увидеть в мужских глазах не раболепие или похоть, а смелость говорить мне правду в лицо и восхищение мной – такой, какая я есть.
Часть 3. Глава 5
– Всё-таки как много говорит о человеке поза, в которой он спит.
Попытка совместить резкое пробуждение с проверкой наличия у меня гнезда на голове заканчивается матерным всхлипом и мизинцем, ушибленным о спинку кровати.
– Не больше, чем скажет манера заваливаться в чужую постель. Какими судьбами на этот раз? – Беспокойно сдуваю прилипшую к щеке прядь волос.
– Зашёл полюбоваться.
Раду сегодня без линз. Каре-зелёные глаза совсем немного щурятся из-за чего я затрудняюсь определить, насколько он сейчас серьёзен.
Вот поэтому мне нравится просыпаться одной – никаких неловких ситуаций в плане неумытой образины, лохматости и подтормаживающих мозгов.
– И много интересного узнал? Ну, кроме того, пускаю ли я слюну на твои наволочки.
Нарочно язвлю в надежде, что так Раду быстрее уйдёт и мне не придётся краснеть, вспоминая подробности вчерашней ночи. Но по факту уловка не срабатывает. Уголок его рта довольно ползёт вверх.
– Во-первых, – отвечает, накручивая на указательный палец мой локон. – Ты спишь на животе, обняв подушку, а это говорит...
– Что такие люди очень нахальные, – перебиваю, внезапно смутившись его жеста. – Подросткам интересно копаться в психологии, и я не стала исключением. Вряд ли ты расскажешь мне обо мне что-то новое.
– Тогда ты должна знать, что за этим напускным нахальством скрывается ранимость. А ещё повышенная возбудимость. Ты можешь взорваться от слова, а можешь вспыхнуть от касания.
Раду отпускает закрученную прядь и медленно обводит кончиком контур моего плеча. Кожа в подтверждение его слов моментально покрывается мурашками.
Даже простое и привычное в его исполнении
– А во-вторых? – Немного приподнимаю голову.
Теперь наши лица совсем близко, но в то же время без эротического подтекста. Сегодня близость ощущается иначе: неуверенным взмахом ресниц, обоюдной беззащитностью, теплом во взгляде.
– А во-вторых, хочу узнать будут ли какие-то пожелания? – произносит он тихо. – Мне нужно ненадолго уехать.
– Возьми меня с собой. – Твёрдо смотрю ему в глаза. – Обещаю, я не сбегу.
Это не то, что он хотел услышать.
Смотрю, как за какие-то мгновения мальчишеская улыбка становится отстранённой, и у самой внутри чёрт-те что происходит.
Не верит.
– Надень самое красивое платье и дождись меня дома. – У него чуть вздрагивают крылья носа и дёргается край рта. Мягкость продолжает теплиться только в тембре голоса. – Никаких карт этим вечером. Только ты и я.
Усмехаюсь. Вдыхаю полной грудью полынный запах его парфюма и атмосферу лёгкого сквозняка, мгновенно оголившего хрупкость доверия. Как моего к Раду, так и его ко мне.
Он уходит, не дожидаясь ответа, тихо закрывает за собой дверь. И эта тишина давит на уши до самого вечера.
«Ненадолго» превращается в часы нервирующего ожидания. На закате, сбросив новые туфли на шпильке, забираюсь с ногами на кресло. Камин не горит. Без задорного треска поленьев в кабинете неуютно. Нет хозяина и дом кажется пустым.
Бокал вина, выпитый вместо ужина, давно выветрился, а с ним исчезает и приподнятое настроение. Так вот оно как – скучать по человеку. Этого не передать. Я сижу, подтянув колени к груди, и меня мелко потряхивает, потому что мысли в голову лезут правдивые, острые – колются как битое стекло.
У меня нет причин ему потакать, но я надела лучшее платье. Приготовила ужин, не факт, что съедобный, и всё же старалась... Даже было приятно представлять, как Раду отреагирует. Удивится, улыбнётся? Может, молча заглянет в глаза – пристально, жгуче, как только он один умеет?
Никогда не зависела от чужого одобрения, а вот захотелось. Просто так. Это точно оно – то, о чём говорил Раду, лёжа в снегу перед баней. Я готовилась, не ожидая ничего взамен: ни тепла, ни жалости, ни ласки. Мне было бы достаточно его радости.
Ещё спустя пару часов созерцания потухшего камина возвращаюсь на кухню за вином. Бутылка пустеет, а мысли всё там же. Всё с ним же. Что интересно, звук мотора за окном вдруг отзывается странной смесью облегчения и паники. Понятия не имею, как себя вести.