Хозяин оков II

Матисов Павел

Их хозяин действительно изменился. Но Ниуру предпочитала не ломать голову над последствиями или продумыванием далеко идущих планов. Пусть лучше Лиетарис старается, а Ниуру позаботится о текущих вопросах.

[Хоран Мрадиш]

Сражение со жрецом темного бога показало, что мне еще предстоит долгий путь по совершенствованию своих магических навыков. Самое поразительное крылось в том факте, что в спокойной обстановке я больше не смог повторить Молниевое Копье, которое изучил у Эббот и усилил в пылу сражения. Заклятье рассыпалось при подаче маны.

Лейна

заявила, что я атаковал печатью оранжевого ранга, тогда как она владела только красным. Дела с масштабированием заклинаний обстояли точно также, как и с адаптацией под личную энергию — требовалось серьезно перерабатывать весь магический узор, причем комплексно. Увеличишь один элемент, начнут проседать остальные. Наверняка была какая-то система в этом процессе, но из-за худого магического зрения я не мог толком провести анализ.

Остается лишь любимый прием начинающих колдунов — метод тыка. Заклинание Лейны мне в итоге удалось освоить, но оно казалось мне слабеньким. Все-таки рассчитано на красный ранг. Надо или изучать новые печати, которые мне подходят по силе, или модифицировать известные.

Пока что я решил посвящать время изучению целительского заклинания. Два хилера в пати лучше, чем один. Собственно, в этом и крылось преимущество магов над одаренными эльфами: мы могли развиваться в любом направлении, совмещать боевку с целительством или другими заклинаниями поддержки.

После беседы с эльфийками у меня состоялся разговор с Лейной.

— На высоких рангах маги все равно выбирают специализацию, — заявила Эббот, когда я озвучил свои мысли. — Высшие заклятья приходится оттачивать годами, поэтому выбирают что-то одно. Еще бывает так, что мана чародея лучше подходит под заклинания стихии огня или земли.

— То есть, универсальным магом не стать?

— Такие чародеи рождаются раз в сто лет! — заявила девочка благоговейно.

— Ладно, ты себя отлично проявила сегодня. Иди отдохни, — потрепал я Лейну по волосам.

Эббот взглянула мне в лицо и, чуть помедлив, добавила:

— Мастер, мне поначалу казалось, что вы жуткий мучитель, но… Вы ведь не настолько ужасны…

— Спасибо за комплимент, кши-ши-ши!

— Непонятно, почему эльфы замышляют против вас недоброе…

— Не нравится им ходить с ошейником. С личными слугами я поговорил. Если узнаешь, что кто-то задумал меня извести или как-то насолить — обязательно сообщай!

— Попробую.

— Так с эльфами и не подружилась?

— Это ведь эльфы — они не будут водиться с человеком, — пожала плечами девочка.

— Сплошные расисты кругом, — покачал я головой. — Хорошо живется на Тардисе! Иди, а то уже носом клюешь.

Водные эльфы простились с Гани. Выглядело это довольно красиво. Кто-то пустил в море маленькие кораблики с подношением морским богам в виде простой еды, каких-то ракушек или серег. У рабов было не так много имущества, чтобы им свободно разбрасываться. Другие выпросили у меня бумагу и смастерили с помощью рыбьего клея парящие фонарики. Простенькие свечки зажигались, и благодаря теплому воздуху легкую конструкцию поднимало в воздух. В ночи смотрелось необычно. Словно маленькие звездочки отделялись от судна и растворялись на сумрачном небосклоне, где ярче всех светила голубая Кайя.

Раз существуют

боги и возможность перерождения, наверное, зря я так относился к разным мистическим и религиозным воззрениям. Может, мне тоже начать вести себя как праведник, чтобы заслужить возможность попадания в райские кущи или какую-нибудь вальгаллу? Да не, бред какой-то. Местные божества слабо походили на неких высших творцов. Завистливые, злопамятные, вредные, алчные, властные. Аурифи хотя бы вспомнить. Еще неизвестно, что они вытворяют с душами своих истинных последователей. Я тоже отправился спать.

Ранним утром мы прибыли в Гримдошир. Меня разбудила общая беготня и отрывистые команды Гранко. Столица баронства производила удручающее впечатление после кипучего Левенштильда. Бедняцкие трущобы, разваливающиеся пирсы из видавшей виды древесины. Порт все-таки функционировал, но до восточного собрата Гримдоширу было далеко.

Над головой висели низкие свинцовые тучи, однако при этом погода оставалась жаркой, душной и сухой. Как поведали местные завсегдатаи, для Гримдошира это нормальное явление. Солнце тут видели только по праздникам. Какая-то очередная природная аномалия Тардиса. Дожди обычно активно шли в северной, холмистой части баронства. В качестве разделительной зоны между странами проходит невысокий горный хребет, через который нам надо как-то перебраться.

С помощью хитрой системы лебедок, местных грузчиков и такой-то матери мы сняли фургоны и гурдов с Лазурной Звезды на пирс. В Гримдошире нас никто не встречал, что являлось крайне положительным знаком. Ни Орден, ни Лига, ни прочие недруги не успели сюда добраться. Вероятно, они посчитали, что мы будем в Малифеске, куда Лазурная Звезда плыла изначально.

— Вот мы и достигли точки назначения, — подошел ко мне Гранко, выпуская едкий дым из трубки. — Бывали у меня и более насыщенные рейсы, но этот я обязательно запомню надолго. Тысяча эльфей, славно мы наподдали падшим!

— Хорошая была заруба!

— Удачи вам в делах торговых, сударь Мрадиш! Чтобы тысячу эльфей распродали!

— А вам попутного ветра и десяток шагов под килем, сударь Гранко! — пожал я мозолистую, морщинистую, обветренную руку старого морского волка.

Глава 22

— Наконец-то! — расправила плечи довольная Лиетарис. — Больше никакой проклятой качки! Никаких морских путешествий! Никаких неотесанных матросов и неудобных гамаков!

— Не зарекайся, ушастая, — хмыкнул я. — Надо будет, так на месяц отправимся в море.

Мои ранения, которые Лейна с утра обработала магией еще раз, почти не беспокоили. Остальные эльфы, получившие повреждения в битве, тоже в целом поправились. Наш небольшой, но боевитый отряд был готов продолжить путь. Ушастые, да и я тоже, соскучились по банальной ходьбе и просторам. Хоть океан и велик, но когда ты зажат на утлом суденышке, это все-таки навевает уныние. Наверное, нечто подобное, только сильнее, ощущают космонавты, запертые в небольшой консервной банке в далекой пустоте.

Мякотка пережила поездку хорошо, но, как и многие, она была очень рада ступить на твердую землю. Лошадка резвилась на пирсе и периодически тыкалась в меня своей мордой, оставляя ворох слюней на моем лице.