Хозяин видений
Шрифт:
— Я не предам Барта, Дэн.
Он посмотрел на меня исподлобья и кивнул.
— Знаю.
— Ты сказал, что познакомишь меня с парочкой ясновидцев, но познакомил с одним.
— Верно. Второй будет другим. Из тех, с кем лучше не пересекаться хищному. И мы не будем подходить — посмотрим издалека. Знакомство с таким чревато для тебя последствиями.
— Какими последствиями? — насторожилась я.
— Ты можешь умереть.
— Что значит — умереть? — ошарашено спросила я, подавляя знакомый приступ тошноты после перемещения.
На
Мы с Дэном появились в проулке, ведущем во двор новостройки — в тени, рядом с изрисованной граффити стеной. Яркая абстракция — словно протест серости и тоске.
Дэн потянул меня ко двору, поясняя на ходу.
— Бывают такие ясновидцы, как… ну, положим, мухоморы. Сильные, красивые, но несъедобные. От них потом живот болит. Буквально. Черт, опоздали!
Он оттеснил меня и прижал к стене. В нос удалил свежий аромат одеколона, а щека прижалась к холодной плащевой куртке.
— Нельзя, чтобы нас заметили, — шепнул он мне на ухо.
Из подъезда вышли двое — один высокий худощавый мужчина в сером пальто до колен. Седые волосы коротко и по моде острижены, подбородок приподнят, походка — королевская. Второй — плотный, в теплой кожанке на меху, расстегнутой до пупка — семенил рядом.
Дэн проникновенно посмотрел мне в глаза и провел ладонью по щеке, делая вид, что полностью занят соблазнением, а я затаила дыхание и проводила ясновидцев взглядом.
— Тот, что в сером — Гектор, — шепнул Дэн и тоже повернулся.
Второй, коренастый, обогнал Гектора и галантно открыл ему дверцу белого «БМВ», припаркованного неподалеку. Гектор махнул рукой и, распахнув на ходу телефон-раскладушку, принялся что-то настойчиво объяснять в трубку. Положив ладонь на крышу авто, постукивал по глянцевой поверхности тонкими музыкальными пальцами.
Гипнотизировал, манил… Сладкий, сладкий кен. Близко, в нескольких метрах. Я мгновенно опьянела и неосознанно попыталась шагнуть в сторону ясновидца.
— Вот и я о том же, — прервал мои мечты Дэн и крепче прижал к себе. — Так он это и делает.
— Делает что? — Я облизнула губы, с сожалением наблюдая, как Гектор — сладкий, недостижимый Гектор — садится в машину, а второй, безымянный ясновидец закрывает за ним дверцу. «БМВ» тронулась, и Дэн меня отпустил.
— Приманивает хищных. Они пьют его, и он влияет на их будущее. Через кен.
— В смысле, влияет? — Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от остатков наваждения.
— В смысле творит его. Представит, например, что на тебя стена кирпичная падает — тебя обязательно пришибет чем-то.
— Ого! Жестко.
— Барт говорит, дочь Гектора выпили много лет назад. И он все ищет — в каждом убитом хищном видит
— Грустно, — вздохнула я. — Но как он восстанавливается? И откуда у него такой дар?
— Способность восстанавливаться — врожденная. А еще Гектор умный. Много где бывал, многому учился. Есть в мире еще несколько таких, Полина. Барт настоятельно рекомендует держаться от них подальше. Ну, и защиту он на тебя от таких поставит. Чтобы не тянуло выпить.
— Как тебя?
— Я бы не выдержал — точно сорвался бы, — кивнул Дэн. — Барт вовремя оказался рядом. И главное — доказать-то ничего нельзя. Хищный умирает не от разрушительного кена. Вернее, от него, но действие не отследишь. Обычные смерти — несчастные случаи, человеческие убийства, поножовщина, болезни.
— Поэтому никто не в курсе, — догадалась я. — О таких, как Гектор.
Дэн кивнул.
— И ты не трепись. Если он или подобные ему прознают, кто сливает информацию, все твое племя уничтожат. И все знакомые племена.
Когда мы вернулись, у сольвейгов уже был день. Племя Барта погрузилось в будничную работу, ежедневную и монотонную. Вдали от проблем внешнего мира, от странных ясновидцев с аномальными способностями убивать хищных. Вдали от воспоминаний, царапнувших душу в цивилизации.
Хорошо было понимать, что от опасностей отделяют сотни километров и несколько слоев защиты.
Я поела и взялась помогать Люсии — мы собирали хворост для костра и слушали лес. Лес дышал тихо, едва уловимо, его дыхание заглушалось шорохом ветвей и хрустом веток под ногами. По верхушкам елок сновали белки — их было много, и я залюбовалась красивым, грациозным танцем рыжих хвостов. Никогда в жизни я не видела столько белок, как за последние недели жизни. Никогда не слышала столько тишины.
Вечером вернулся Барт и расспрашивал меня о наших с Дэном приключениях. Одобрительно кивал и много интересовался жизнью Егора. Похоже, ему действительно был небезразличен мальчик. Когда я дошла в рассказе до Гектора, Барт нахмурился.
— Попомни мои слова, принесет он нам бед. Если только… — И замолчал.
— Если что?
— Нужно проверить кое-какую теорию. Но пока рано загадывать. Я поставлю на тебя защиту от влечения, а лучше сделаю амулет — он бессрочный.
— Спасибо.
— Ты уже решила, что будешь делать?
Я покачала головой.
— Знаю, что нужно вернуться, но вот куда? Да и точки ставить совсем не умею.
— Хочешь поставить точки?
— А разве не этим должны заканчиваться грустные истории?
Барт пошевелил длинной палкой угли в костре. Где-то далеко жалобно вскрикнул филин.
— Для тебя все только начинается, Полина, — загадочно ответил вождь сольвейгов.
А ночью мне приснился дом. Вернее, не сам дом, а Липецк. То ли я уже вернулась, то ли не уезжала. Во сне не было воспоминаний о Кире. Сон был темный, жуткий и чем-то смахивал на фильм ужасов.