Шрифт:
Глава 1
– Пожар! – слышу крик с соседнего участка.
Я откидываю планшет в сторону и резко встаю с садовых качелей. Поясницу простреливает болью. В свои пятьдесят семь я ощущаю себя молодой девчонкой, вот только организм то и дело саботирует. Непривычно признавать возраст, но иногда приходится.
– Пожар! – кричат соседи.
В голосах звучит отчаяние.
Я оглядываюсь. В небо слева от меня поднимаются черные клубы дыма, еще небольшие, но с каждой секундой масштаб увеличивается.
Я
Летом мы все переползаем из своих городских квартир сюда, поковыряться в земле, поболтать, подышать воздухом. Мужья многих либо на работе, либо на том свете, как мой Петр. Уже пять лет как без него.
Правда, я тоже еще работаю – агрономом. Вот и сегодня только приехала на автобусе из питомника, только заварила чай и открыла электронную книгу – и на тебе.
– Вызвали пожарных? – спрашиваю я на всякий случай, а сама нащупываю телефон в кармане летнего платья.
– Вызвали. Едут. Да, боюсь, не успеют, – отвечает мне Людка, которая подрабатывает сторожем в нашем СНТ, и всхлипывает. – Там Лизочка внутри.
У меня внутри все холодеет.
Лизочка! Она так похожа на мою внучку, что я отвожу душу, наблюдая за ней. Смотрю – и словно со своими рядом оказываюсь.
Мой сын со своей семьей уехал жить к морю, поэтому видимся мы максимум раз в год. Я летаю к ним на недельку. Больше не остаюсь – квартирка маленькая, не хочу быть обузой.
– А родители где? – Сердце тут же заходится тревожным ритмом.
– В магазин поехали, наверное. – Людка показывает на след колес на земле. – Машины нет.
– А девочка точно внутри? – Я разглядываю дом.
– Лизка недавно в окно второго этажа выглядывала и тут же спряталась. Мы звали-звали. Бесполезно.
Соседки начинают причитать.
Лизочке семь лет. С одной стороны, уже в школу идет в сентябре, почти большая, с другой – ребенок ребенком. По внучке знаю. Спрячется в шкаф, и все, думает, что в домике.
А Лизка точно от пожара спрячется под кроватью и подумает, что спасется. Не додумается к окошку подойти и вылезти.
– Господи! Так что ж стоите-то? – Я забегаю на крыльцо, дергаю на себя дверь – закрыта.
– Так куда лезть? В огонь? Дом заперт. Давайте еще покричим!
– Лиза! Лиза! Лиза!
Девочка не отзывается. Огонь с невероятной скоростью пожирает дом.
– Так не пойдет!
Я обегаю дом с другой стороны. Ищу окно, к которому не подошел огонь. Вытягиваю руку и дотрагиваюсь до каждого: горячая поверхность – иду дальше, и так, пока не нахожу едва теплую.
Грабли валяются недалеко. Разбиваю ими стекло и отскакиваю, чтобы не порезаться.
Колени отзываются болью, которую я игнорирую.
Я была у семьи в гостях. Если не ошибаюсь, сейчас горит кухня.
– Ира, ты куда? – Соседки подбегают и кричат.
– Лучше помогите мне залезть или найти, что подставить.
Мы за минуту сооружаем пирамиду из тачки и кирпичей, которые нашли во дворе. Не знаю, где нахожу прыть, но забираюсь я на нее в один момент. Потом в дом.
– Лиза! – кричу громко и ощущаю, как горло неприятно першит.
Тишина.
Я срываю полотенце с крючка, открываю кран в раковине, мочу. Беру еще одно полотенце побольше, банное, швыряю в душевую кабину и поворачиваю вентиль. Встаю сама под воду, намокаю полностью.
Вот теперь можно двигаться. Маленькое полотенце прижимаю к лицу, второе накидываю на плечи. Выхожу из туалета в коридор.
Запах гари гонит прочь, но я иду дальше.
– Лиза!
И слышу тихий стон из-под лестницы. Она не на втором этаже, совсем рядом, и это хорошо. Плохо то, что глаза щиплет, а дым придавливает к полу так, что я опускаюсь на четвереньки, чтобы хоть как-то дышать.
Буквально на слух и на ощупь нахожу девчонку. Она вялая и горячая.
Накидываю на нее мокрое банное полотенце. Свое завязываю на затылке, чтобы держалось само. Закручиваю девочку в мокрую махру, слежу, чтобы закрыть тканью рот, и беру ее на руки. Встаю в кромешную темноту дыма. Девочка доверчиво прижимается ко мне и обмякает.
Держись, крошка. Не сдавайся. Мы выберемся отсюда.
Теперь назад.
Узел на затылке развязывается. Полотенце срывается с моего лица на пол. Ощущение, что я дышу чистой гарью. Знаю, что у меня не больше десяти секунд, чтобы выбраться. Потом потеряю сознание.
Шаг по коридору, еще один. Ничего не видно – один дым. Черт. Где же вход в туалет? Вечно врезаюсь в стену.
Позади меня трещит огонь. Жарко так, словно я сунула голову в деревенскую печь. Чувствую, как по спине и вискам стекает пот. Разбирает безостановочный кашель.
Я нахожу выход в туалет на ощупь. Голова кружится. Тут уже ничего не видно. Где-то должно быть окно.
Все в дыму.
– Ира! – слышу голос соседки.
И иду на него. Спотыкаюсь об унитаз, понимаю, что я на верном пути, и нахожу окно.
Держать Лизочку становится очень тяжело. Тело теряет силу.
– Ловите! – кричу из последних сил и почти вываливаюсь в окно.
Дальше помню вспышками. Небо, лицо врача, потолок скорой, светильники больницы.
Так трудно дышать.
Боль. Темнота.
Слышу голос Лизочки и ощущаю ее маленькие пальчики на моей руке:
– Тетя Ира, спасибо!
А сын? Не пришел?
Ну да, у него много дел.
Чувствую, что это конец. Ну и что. Ни о чем не жалею. Я спасла маленькую жизнь, а свою прожила. Была счастлива замужем, была мамой, была бабушкой. Пусть Лизочка живет. Надеюсь, кто-нибудь потом поможет моей внучке.