Хозяйка хищного сада
Шрифт:
– Так любовница вашего мужа, госпожа. И это забыли?
Мне уже жалко прошлую хозяйку тела. Настрадалась, бедняжка. Муж взял замуж по расчету, завел любовницу, еще и детей делать не умеет и во всех грехах обвиняет.
Я смотрю на пути. На чем тут ездят поезда? Рельсы есть, электрических проводов нет. Паровой двигатель?
К рельсам с обеих сторон плотно примыкает зелень. Огромные росянки раскрыли пасти в ожидании жертв, которые сядут на язычок-приманку. Лозы подбираются к шпалам.
Я
Ай!
Вот это да. Совсем не похоже на поведение нашей мухоловки. Та очень медленно закрывает пасть, удерживает насекомое липкой поверхностью чаши и усиками, переваривает сутки с помощью собственного сока, а потом раскрывает цветок, показывая миру пустую хитиновую оболочку.
А тут растение словно разумное. И очень меткое.
– А если пойдем по рельсам, куда придем? Какая следующая станция? – спрашиваю я.
– Госпожа, нас съедят. А если нет, то военные под стражу отправят. Нельзя гражданским ступать на их территорию. Это запретная зона.
Так вот оно что!
Теперь понятно, почему Теор так спокойно уехал, уверенный в моей гибели. Мы в ловушке.
– Не переживай. Я пережила перестройку, девяностые и дефолт.
– Что-что, госпожа? Вы меня пугаете? Отрава страшная была, да? – Киара смотрит на меня глазами, полными слез.
А я потираю руки. Не пропадем. Судя по тому, как волосы липнут к шее и лбу, влажность тут тропическая. Да и сами растения говорят о климатической зоне. Тут теплые ночи.
Я осторожно спускаюсь по ступеням с платформы и смотрю в заросли. М-да. Ни тропинки. А что с почвой?
– Госпожа, вы куда?
– Подожди. Не двигайся.
Я осторожно выбираю место и сую пальцы в землю. Она рыхлая, но с кусками верхнего торфа. Интересно, какая тут кислотность? Что еще тут можно вырастить?
У нас росянки растут в болотистой скудной почве. Там мало питательных веществ, поэтому они получают ее, пожирая насекомых. Одной мухи маленькому цветку может хватить на месяц.
На той почве овощи не вырастить. А что здесь? Вряд ли служанка ответит мне на этот вопрос.
– Слушай, Киара, а бабушка господина здесь где-то жила? У нее был дом?
– Конечно, госпожа! Добротный особняк.
Я улыбаюсь. Кажется, у нас есть крыша над головой. Остается до нее добраться.
– Знаешь, куда идти?
– Откуда, госпожа? Я здесь первый раз.
Ну да, конечно. Не может быть все так легко. Нужно не только дойти в особняк, но и найти его в этих зарослях.
Служанка хватается за юбку моего платья и оседает на колени:
– Умоляю, госпожа, давайте останемся на платформе. Может, дракон увидит нас и сжалится. Или господин
– Дракон нас сожрет, – говорю я и вижу, как вытягивается от удивления лицо Киары. – Что? Неправильно? Не съест? Подавится?
– Эм… Ну… Как же сожрет-то? Зачем?
– Потому что он дракон, – пожимаю я плечами.
– Госпожа, вы и это забыли? Дракон – это второй облик родов с особой кровью. Они не едят людей. Они нас защищают в обмен на привилегии и деньги.
Как хорошо, что недостаток информации можно свалить на отравление!
Словно по заказу над нами низко-низко пролетает огромный черный дракон. Поворачивает морду, смотрит на нас зеленым глазом, дает еще один круг и улетает.
Очуметь! Меня чуть не сдуло.
– О-о-о, – трепещет Киара. – Наверное, это сам генерал драконов. Слышала, только у него глаза зеленые.
– Разглядела, е-мое. У нас что, зелени вокруг мало? Скажи лучше, зачем они тут все летают?
Я вытираю пот со лба. Жарко – просто жуть. А еще эти пыточные платья приходится носить.
– Так гарнизон рядом, госпожа. Он один и сдерживает рост Заболотья. Сжигают новые ростки драконьим пламенем.
– Почему всё не спалят тогда?
– Так нельзя, госпожа. Здесь есть редкие цветы, которые нужны драконам. Они с ними становятся сильнее в бою. А война всегда идет: то с Юрдарией, то с Канзанией. Поэтому растения нужны всегда.
Ага. Значит, не только надо не быть съеденной, но еще и вырубать поляну нельзя. Супер!
Не будь я агрономом, и правда села бы на платформе в ожидании чуда.
– Вставай! – Я вытягиваю юбку из рук служанки и смотрю на чемодан. – Лучше расскажи, что у нас с собой.
Киара опускает голову и краснеет. Неловко кладет чемодан на землю, щелкает замками и открывает его.
Я с любопытством заглядываю внутрь:
– А ты запасливая.
– Жить хочу, – бормочет Киара.
Есть хорошие новости – у нас полно еды. Целый чемодан. Орехи, вяленое мясо, копченый сыр, сухие белые шарики и коричневые кусочки с вкраплениями. И пара бутылок воды.
– А ножницы есть?
– Маленькие.
– Давай.
Киара достает их из маленького бокового кармана в чемодане. Действительно крохотные. Почти маникюрные.
Я хватаюсь за свою юбку и начинаю отрезать длину до колена под вопли служанки. Отрезок ткани не выкидываю, складываю в чемодан. Нижнюю юбку просто снимаю. А это что? Панталоны? Тоже отправляются в пожитки.
Протягиваю ножницы ошеломленной Киаре:
– Отрезай. Снимай лишнее.
– Госпожа, это неприлично!
– Неприлично умирать молодыми. Просто возмутительно неприлично. Режь. Здесь полно колючек, за которые будут цепляться длинные юбки, а уж тем более кружевные панталоны.