Хозяйка Империи

Вурц Дженни

– Передайте мою признательность вашей королеве, - проговорила Мара.

Работники не ответили. Возможно, по условиям договора они обязались хранить молчание, а может быть, их охватила скорбь по убитым. Мара ощущала прикосновение их тел, но теперь они ее не сдавливали, а бережно охватывали, словно гигантской ладонью. Она с запозданием сообразила, что ее бдительность усыпило беспокойство за Джастина. Эти чо-джайны отнюдь не стремились оказать ей услугу; скорее всего, они преследовали свою цель, поскольку Мара обращалась к магам чо-джайнов для того, чтобы одержать верх над Ассамблеей.

В благополучии Мары эти существа видели залог собственной

свободы.

Ей пришло в голову, что работники могут быть сродни рабам, которым запрещено раскрывать рот. Но все же можно было предположить, что королева озабочена не соблюдением нейтралитета, а безопасностью Мары и старается - хоть и тайно - быть союзницей в ее деле.

Работники спешили. Они так и не размыкали рядов, подпирая Мару со всех сторон. Неужели их послали на задание, специально придуманное, чтобы помочь ей на подступах к улью? А если нет? Если они выполняли какие-то свои повседневные дела и сейчас увлекают Мару туда, где ей меньше всего хотелось бы оказаться? Так или иначе, нельзя было терять ни минуты драгоценного времени. Судьбу ее детей решали секунды.

Мара судорожно глотала воздух. Ноги не слушались. Пожелай она передвигаться самостоятельно, у нее бы ничего не вышло. Но и оставаться в таком положении, как сейчас, когда ее несут неведомо куда, она тоже не могла себе позволить.

Набравшись смелости, она могла бы попросить, чтобы ей дали возможность ехать верхом.

Однако этот дерзкий план тоже был чреват опасностью: доспехи сковывали движения и, если бы она поскользнулась, взбираясь на ходу по гладкому хитиновому панцирю, чо-джайны попросту могли бы ее затоптать.

Работники чо-джайны не имели представления о цуранском понятии достоинства. И все же Мара не могла считать их бессловесными вьючными животными. Не находя выхода из этих противоречий, она сочла за лучшее помалкивать. Ей вспомнилось выражение лица Люджана, когда в далеком прошлом, в пустыне Дустари, невольник Кевин без зазрения совести предложил, чтобы ее армия скакала верхом на чо-джайнах.

От этих воспоминаний у нее на глаза навернулись слезы. Люджан тогда смертельно побледнел, разглядывая массивное черное туловище, которое ему предстояло оседлать. Однако он решился - и выиграл великую войну. Но могла ли она идти на этот риск, не ставя перед собой столь же высокой цели?

У нее дрогнуло сердце: если не удастся объединить чо-джайнов и поднять их на восстание против угнетателей, а потом обратиться за помощью к магам Чаккахи, прячущимся в ее поместьях, - она пропала. Ее сын и дочь погибнут от руки первого же самозванца, позарившегося на золотой трон, - будь то Джиро или кто-то другой, одержимый кровавой жаждой власти.

Да и Ассамблея Магов никогда не простит ей покушения на свое могущество.

Оставалась последняя карта, последний отчаянный план, который она обдумала перед началом войны, во время последнего заседания Совета. Для его осуществления требовалось добраться до королевы этого улья и удостоиться ее внимания.

Мара собрала в кулак все свое мужество. У нее дрожал голос, но она нашла в себе силы выговорить:

– Отведите меня к королеве.

Работники молчали.

– Мне необходимо поговорить с вашей правительницей, - повторила Мара, повысив голос.

Чо-джайны, по-прежнему не произнося ни звука, резко остановились. Мара едва устояла на ногах.

– Мне нужно повидаться с вашей королевой!
– Мара перешла на крик, и ее слова гулким эхом отдались в подземном лабиринте.

В одном из боковых коридоров вспыхнул свет. Мара

повернулась в ту сторону и поверх выпуклых панцирей увидела приближающийся отряд воинов. Это были чо-джайны, выросшие в стране цурани: на их головах совсем как у людей красовались шлемы, а у командира над козырьком колыхался плюмаж.

У перекрестка коридоров командир остановился; глаза, подобные ониксам, уставились на растрепанную женщину в окружении работников.

– Меня зовут Такс'ка. Я выполню твое пожелание и отведу тебя к королеве этого улья.

В неимоверном облегчении Мара забыла об усталости. Работники расступились, она сделала шаг вперед - и у нее подогнулись ноги.

Командир чо-джайнов опустился на колени.

– Садись на меня верхом, - протянул он.
– Нашей королеве не пристало ждать.

В других обстоятельствах Мара не стерпела бы таких слов, но сейчас проглотила дерзкое замечание. Ей стоило невероятных усилий подняться на ноги и с помощью одного из работников взобраться на середину командирского панциря. Такое седло оказалось крайне ненадежным. Вспотевшие руки Мары не смогли нащупать ни одного выступа, чтобы уцепиться при скачке; чо-джайны осуждающе молчали, нисколько не сочувствуя человеческой неловкости.

– Вперед!
– решительно скомандовала Мара.
– Не мешкай, доставь меня к королеве.

Движения чо-джайна, вопреки ее опасениям, позволяли удерживаться на гладкой поверхности. Мара успокоилась и подалась вперед, чтобы обхватить хитиновую шею. Неизвестно, какое расстояние нужно было преодолеть до королевской пещеры. Некоторые ульи занимали столь обширные пространства, что по ним можно было мчаться не один час. Пряный запах туннеля обвевал лицо. К Маре вернулось ровное дыхание.

Только теперь она ощутила многочисленные ссадины и повреждения, причинявшие ей изрядное беспокойство, - растяжения мышц, кровавые мозоли под доспехами. В коридорах, по которым мчались чо-джайны, не было освещения, и Маре осталось лишь одно: довериться своему необычному эскорту и держаться как можно крепче.

На ее памяти не было более странного путешествия. Непроглядную тьму ни разу не прорезал даже слабый отсвет. Содрогаясь от толчков и тряски, Мара могла только надеяться, что глаза рано или поздно привыкнут к темноте. Однако этого так и не произошло. Стиснув зубы, Мара едва сдерживалась, чтобы не закричать.

В какой-то миг Такс'ка осведомился о ее самочувствии. В довольно туманных выражениях Мара заверила его, что все в порядке, хотя сама отнюдь не была убеждена в этом. Бешеная скачка в кромешной тьме отняла у нее ощущение времени. Она то и дело зажмуривалась, но, открыв глаза, видела все ту же угрожающую черноту. От этого становилось еще страшнее.

И только беззвучные речитативы медитации в конце концов принесли ей успокоение.

Прошло немало времени, и тут вдруг она услышала свое имя. Открыв глаза, Мара заморгала от яркой вспышки: мало того что вокруг засветились голубые шары чо-джайнов - к ним добавился свет раскаленных добела масляных фонарей.

Она неловко спешилась.

Доставивший ее командир отдал честь и сказал:

– Рад служить, госпожа. Наша правительница ждет.

Впереди высилась легко узнаваемая насыпь из утрамбованной земли. Облокотившись на нее, полулежала королева чо-джайнов, чье необъятное туловище было скрыто от посторонних взоров богатыми драпировками. Если у Мары не подкосились ноги, когда она встретилась глазами с гигантской правительницей, то лишь из-за того, что тело уже ничего не чувствовало от усталости.