Хозяйка Кара-Шимского леса
Шрифт:
Прогоняй, прогоняй
Грусть-печаль дурных вестей!
У любви, у добра
Нет ни мяса, ни костей!
Такое вот пение...
Аноха сидит гордый весь, важно эдак приосанился. Только песня затихла, он неистово захлопал в ладоши, "браво" закричал. Все остальные и слова не проронили, как сидели с каменными лицами, так и не шелохнулись. А Путерга лукавить не стала.
– - С чего ты, доча, гугнивишь...
– - сказала она.
– - Сипишь себе под нос... Раньше у тебя голос сильней был, ярче...
– - Это, мамань, наверно, у меня от недоедания, --
– - И я говорю. Ты покушай, потом споёшь, -- повернулась к Анохе и говорит: -- Какие у тебя волки хорошенькие, и про любовь поют...
К столу сели, и Аноха Зелёнка речь произнёс.
– - Нет слов, нет слов...
– - растроганно начал он, смахнул навернувшуюся слезу и торжественно выпалил: -- Великая польза от наших радушных хозяюшек! Не измерить её ничем... Животные крепче организмами становятся, закаляются... Слабые отсеваются, само собой, туда им и дорога... Остаются самые лучшие... Паразиты и много разной заразы сгибает. Если бы не вы...
– - Аноха чуть не задохнулся от своих лживых, неискренних слов.
– - Если бы не вы и мои волки, зачахла бы жизнь, в посмешище бы превратилась. Низкий вам поклон, -- поклонился Аноха, а сам покраснел страшно, сел на стул и глаза прячет.
Хитрит, конечно, какая уж там от Ледовиток польза. Когда весна приходит и Ледовитки укатывают в свою северную сторонушку, Аноха и Пилюля перепись населения своего леса проводят. Пересчитают остатних зверей и птиц да и прослезятся. Потом ругают Ледовиток нещадно, всё лето последними словами поминают.
А как зиме быть, Аноха радушно Ледовиток встречает, лебезит и угодить старается. "По-другому и нельзя,-- объясняет он другим лесовинам и Пилюле, -- начнут ещё лютовать и буйствовать и совсем всю животину погубят".
Очень уж Путерга падкая на лесть. Растрогалась она, засияла с довольства и говорит:
– - Да разве ж на полную силу дают развернуться? Спокон веку сверху зажимают. Для каждой земли свои ограничения установили. Для здешнего региону предел в сорок градусов назначили, а ниже -- ни-ни! Боронь наложили и не дозволяют температуру опускать. Шутейно, получается, морозим, а так, чтобы на полный мах и как душеньки угодно!.. Да вы кушайте, гости дорогие, кушайте, -- ласковым голоском пела она.
– - Уж не обидьте, всё для вас.
Тарелки у Ледовиток большие -- самые настоящие миски, эдакие метровые подносы.
Вьюга себе на блюдо огромную жареную курицу положила, запечённого в специальной обливе пятикилограммового карпа, салатов всяких разных набухала, грибов жаренных и солёных, сало шести сортов -- словом, всякой всячины помаленьку.
Нелепо, конечно, смотреть, как стройная и хрупкая девушка, тонкая как тростиночка придумала всё это съесть. А вот поди ж ты!
А вот Метлуша мало себе еды положила. Разве что салатика маленько и грибков солёных чуть-чуть.
Скажу тебе, как только Метлуха стала чужие жизни беречь, сразу у неё и кровь стала меняться. Теперь она не синюшная, а розоватая какая-то. И уже не холодная, а чуть-чуть тёплая. Ну, ты это уже знаешь.
Ледовитки
– - Вы уж, пожалуйста, моих волков не трогайте, -- ласково обнимая глазами, лебезил он.
– - Любое зверьё берите, не жалко, хоть всех уничтожьте. А волки мои особых кровей. На вид они, может, только ростом отличаются, но много у них способностей необычных. По всей Земле таких уникальных нет. Я не одну сотню лет потратил, чтобы породу Зеленского вывести. Столько труда, столько труда!
Прижмур свысока на лесовина посмотрел и насмешливо процедил:
– - Что ж мне теперь... выбирать, что ли? Какие они, твои волки? Вот эти, что ли?
– - и указал на певунов, сиротливо забившихся в уголок.
– - Ага, они, -- закивал головой Аноха, -- видите, какая осанка, стать? Голоса вас, конечно, поразили. Да и всех волков поберечь надо. Очень уж это полезное животное, краса леса...
– - Рад бы помочь, но гарантий дать не могу. Новую я чудо-болезнь придумал, и как она себя поведёт, пока не знаю... Здесь она у меня...
– - Прижмур поставил себе на колени свой чемоданчик, горделиво погладил его по бокам.
– - Это мой великий научный труд! И скоро я свою задумку испытаю... А твой край мне для разминки понадобится.
Аноха испуганно покосился на чемодан, а Прижмур важно приосанился и говорит:
– - Ты не бойся, я не смертельную болезнь разработал. Мне это неинтересно, -- и вдруг лицо его злобой скривило, очки набок свалились, и он зашипел, глядя перед собой пустыми глазами: -- Моя болезнь особенная, посерьёзней твоей смерти будет, посерьёзней... От неё долго мучиться придётся...
Уж насколько Ледовитки злые, а даже им не по себе стало. Жевать перестали, а у Вьюги и вовсе всякий аппетит пропал. Однако Путерга быстро опомнилась и восхищённо говорит:
– - Учитесь, доченьки, как лиходей красиво приосанился!
– - Вот вы, мама, на таких красавцев и любуйтесь, -- сказала Метлуха и встала, -- а я здесь больше находиться не могу.
– - Сиди!
– - прикрикнула на неё Путерга.
– - Совесть имей, перед гостями неудобно!
Услышал Аноха про новую болезнь и разволновался не на шутку.
– - Как же так?..
– - потерянно тихо прошелестел он.
– - А вдруг волки пострадают? Как же так?..
Прижмур очнулся и говорит:
– - Заодно и проверим, какие твои волки крепкие.
– - Зачем же на волках проверять?
– - чуть не плача спросил Аноха.
– - Разве других мало?
Прижмур насмешливо скривился и говорит:
– - Дорогой мой, если свою пандемию напущу, никто не спасётся. Они же друг друга заражать будут. Все передохнут, и ищи-свищи твоих волков.
– - А я их подальше уведу, спрячу в укромном месте... надолго к нам?
– - Эх, простота... Где же им от меня спрятаться? Ну, прячь, прячь...
– - Может, какая-нибудь вакцина есть? Я бы... с моей стороны хорошее вознаграждение...