Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!
Шрифт:
Видимо, отец Ивари был тем еще хитрым лисом: иначе как бы он добыл такую важную и секретную информацию от врагов?
Из рассказов няни Урсулы я уже знала, что он спился, когда потерял жену, — не стала для этого препятствием даже малышка Ивари, которую тот просто запихнул в пансион для девочек.
— Кто-то из “Несущих свет” был неблагим? — предположила я, с незаинтересованным видом отсчитывая нужное количество тарелок, чтобы накрыть стол к ужину.
Это бы многое объяснило. Когда-то один неблагой оступился и посмел бросить
Классика!
— Да какое там, ласточка? — обеспокоенно качнула головой няня Урсула. — Откуда ж при дворе короля — неблагие? Да ты никак спишь на ходу, это ж надо такое ляпнуть? Они потом уже… Ой, не в этом доме будет сказано!
Она махнула полотенцем, как будто отгоняла муху.
Так… так-так.
Ничего не понятно — но очень интересно.
Раньше, чем я успела продолжить расспросы, на кухню влетел Дерек, голышом, как всегда, подволакивая крыло, весь в пыли — так что пришлось прерваться на воспитательные моменты.
Во имя всего святого, когда-нибудь же этот ребенок запомнит, что одежда необходима?..
Снова остаться с няней Урсулой наедине мне удалось только после ужина — строго-настрого запретив Юджину пускать детей на кухню.
На плите грелась вода мытья посуды, няня Урсула возилась с дрожжевым тестом для завтрашнего пирога, а я — изображала занятость и думала, как подступиться к разговору.
— То есть, — наконец произнесла я, — генерал Реннер с тех пор ненавидит неблагих? — Я надеялась, няня Урсула в разговоре упомянет, с каких "тех".
— А как же, ласточка! Кто ж, по-твоему, неблагих-то утихомирил?
— Утихомирил? А…
— Ой, ты-то не застала! — она принялась месить тесто, как будто то нанесло ей личную обиду. — Такой ужас творился, из дома страшно выйти! Эти отродья — как с цепи посрывались! Меня, вон, чуть не спалили! В последний момент убежать успела!
Она говорила, возмущалась и вспоминала, а я, разглядывая пятно на столе, не могла пошевелиться.
Оказывается, рассказывая о восстании “Несущих свет”, няня Урсула забыла упомянуть еще кое о чем. Когда началась междоусобица, неблагие не остались в стороне. Тогда их уже не считали за людей, но еще не контролировали так серьезно, как сейчас.
И неблагие, сбившиеся в банды, решили, что настало их время. Они убивали, грабили, делали черт знает, что еще, пока у занятой грызней между собой драконьей монаршей власти не хватало длины рук и размаха крыльев их остановить.
Потом, когда с “Несущими свет” было покончено, именно вышедшие из-под контроля неблагие, которые вдруг решили отыграться за все обиды, стали главной проблемой короны. Они были повсюду: прятались среди обычных людей и, кажется, хотели если не захватить власть, то хотя бы поубивать побольше людей, почуяв вседозволенность.
— Но зачем им это было? — глупо спросила я.
— А кто ж его знает, ласточка? Отродья,
— Не произноси это слово здесь.
— Да я ж знаю, ласточка! Я-то не про наших! Это ж про тех!.. Вон!
Няня Урсула, наскоро вытерев руки от остатков теста, задрала рукав и продемонстрировала мне предплечье, покрытое сморщенной от ожога кожей.
— Вон! Меня-то, помню, как схватили на улице, как поволокли — думала, все, конец мне, как моей подружке тогдашней Мириам — ту тоже замучили от... — Няня Урсула замолчала. — Ну, ты поняла, кто. Но повезло — королевские стражники успели отбить.
— Повезло, — кивнула я. — Я так рада, что тебе повезло.
В горле стоял комок — но я говорила правду.
— Ну, а генерал Реннер-то как раз тогда зачистками и занимался. Кто, ты думаешь, придумал их клеймить, чтобы, если что… Так-то их вообще всех перебить предлагали, чтоб неповадно! Загрустила ты, не слушай меня, старую! Это дело прошлое! Я ж про тех, про них! — Она сделала выразительный жест головой, как будто указывала за пределы дома. — А наши-то детки славные!
— Славные, — снова кивнула я.
Вот только после того, что я узнала… нужно было прийти в себя.
Для меня ничего не изменилось, но…
Даже няня Урсула делала исключение для этих детей, потому что они “наши”. А не потому, что неблагие, как и все остальные, могут быть любыми: добрыми, злыми, а иногда и все вместе. Чаще злыми, если мир изначально относится к ним, как к существам второго сорта.
Если даже няня Урсула, которая с любовью выготавливает детям завтрак, обед и ужин, не допускает мыслей о том, что они — такие же люди, что уж говорить об остальных?
О генерале Реннере?
— Ласточка, ну что ты, что ты? Расстроилась?
— Нет, я…
Я замолчала, потому что увидела в дверях Софи. Та стояла неподвижно, сжав крылья за спиной и сверля меня тяжелым взглядом желтых глаз.
Что-то услышала?
На долю секунды я испугалась, а потом поняла, в чем дело.
— Проголодалась?
Софи нерешительно кивнула и попятилась, как будто боялась, что я буду на нее ругаться за такую вопиющую наглость.
— Сейчас посмотрим, что мы можем найти, — задумчиво проговорила я. — Чего бы ты хотела?
Софи хотела джема с хлебом и маслом — тут к гадалке не ходи. Но, может, она захочет мне об этом сказать?
Она заозиралась, и я ободряюще улыбнулась, присаживаясь на корточки перед ней.
— Ну так что?
Как-то вы ведь договорились с Лили напасть на генерала Реннера! Давай, поговори со мной! Хотя бы жестами! Ну же!
Уже отчаявшись получить ответ, я вздохнула и встала, чтобы приготовить ей бутерброд. И себе приготовлю, побольше: мне надо успокоиться.
— Рискну предположить, — раздался мужской голос над головой Софи, — что юная леди общается не словами, а образами. И ей так будет проще ответить.