Хозяйка разорившейся усадьбы

Жарова Анита

Неужели духи леса сжалились над ним?

Обернулся по сторонам и увидел, что черная ворона сидя на ветке громко провозгласила свое протяжное кар, словно исполнила какую-то миссию. Коупленд посчитал это знаком к действию. Схватившись руками за длинные сучки Рикхард через несколько минут выбрался из ямы наружу. С его одежды ручьем стекала вода. Оглядевшись он понял, что медведь не только помог ему выбраться из ямы, но и прочистил дорогу от веток. Теперь он мог смело ехать вперед, не боясь опять попасть в какую-либо неприятность.

«А где же конь?» — спохватился генерал и тут же услышал позади себя тихое ржание. Резко обернувшись он увидел, что на седле

его лошади сидела еще одна черная ворона. А вскоре к ним присоединилась и третья. Взмахнув широкими крыльями, черная троица устремилась вперед. Забравшись на лошадь, генерал поскакал следом за ними. У него сложилось ощущение что эти птицы решили указать ему верный путь. Словно бы их кто-то послал специально.

— Аннабель! — тотчас же осенило генерала и на угрюмом лице расцвела улыбка. Он решил, что никогда этого не забудет. Мужчина внезапно осознал, что она сильно переживала о его судьбе и решила подстраховаться, послав своих помощников. Он отчетливо понял, что эта редкая женщина станет ему отличной женой и Хакли придется отодвинуться в сторону.

«Теперь он ни за что ее не получит!» — генерал был в этом уверен, как никогда.

Глава 31

Вот уже битых полчаса Форестер пытался отбиться от стайки сорок которые странным образом преследовали его всю дорогу. Будто бы сама судьба мешала ему осуществить тщательно спланированный коварный план. Достав из дорожной сумки деревянный бумеранг, он силой швырнул его в сторону стаи и кажется в одну из птиц ему удалось попасть. Но радость от победы была недолгой. Попав в цель бумеранг ударился о ветку дерева и упал в глубокую лужу. Форестеру не хотелось лезть в холодную жижу и искать его там, потому он оставил неприятную затею и смирился с потерей бумеранга. Птицы получив отпор стали намного осторожнее и на какое-то время разделились. Вот только и часа не прошло как они объединились в еще большую стаю и стали по очереди мужчину атаковать. Лошадь, не ожидавшая атаки, встала на дыбы, и Форестер кубарем полетел вниз, больно ударившись копчиком о сучок трухлявого пня.

— Да что вы прицепились ко мне! — ворчал разозленный Хакли.

Разум шептал ему что зря он затеял эту игру, но жажда наживы была сильнее. А еще его давно преследовало желание обладать Аннабель. Он представил, как будет вжимать ее хрупкое тело в хозяйскую перину в их спальне и стиснув зубы попытался встать. Он хотел ее заполучить в свое полное владение! Пора бы себе уже в этом, признаться. Слишком долго она отказывала ему. Ему надоело ждать. Да и выбора у него особого не было. Отец взял деньги у Фридриха Хафена и их нужно было срочно вернуть. Барон жестокий человек. Может и отомстить если поймет, что его надули.

Стайка сорок накинулась на несчастную лошадь, и та убежала, оставив Форестера Хакли совсем одного. Скрипнув зубами от злости, он погрозил кулаком мерзким птицам, и хромая двинулся в путь. Те лишь заливисто стрекотали сидя на самых высоких ветках. Словно бы насмехаясь над ним. Вот только кинуть в них что-то кроме еловых шишек ему было не чего. Форестер не был метким стрелком и решил, что не стоит тратить время на бестолковых птиц.

Медленно шагая вдоль дороги через несколько часов, он увидел просторную равнину. Вдоль широкой реки отдаленно виднелся Зайцберг. Город был большим и красивым, но до него еще нужно было идти несколько часов пути.

Форестер от счастья пустил скупую слезу. В его кармане оставался последний мешочек с деньгами. Зайдя в город, он решил, что сменит одежду и приведет себя в

порядок в маленькой таверне. А далее пойдет к архиепископу. Форестер был уверен, что архиепископ не сможет ему отказать.

В таверну он вошел уставший и осунувшийся. Ему жутко хотелось пить и есть.

— Кружку эля и кусок жареной свинины с картофелем, — крикнул он трактирщику и уселся за свободный стол.

— Пять медных монет, господин, — придирчиво осмотрел Хакли трактирщик.

Форестер устало кивнул, но трактирщик подозрительно сощурил глаза.

— Деньги вперед.

Хакли поджал тонкие губы и достал из кармана пригоршню медных монет.

— Еще пять монет плачу за комнату с ванной.

Трактирщик расплылся в подобострастной улыбке и ловко схватил монеты, лежащие на столе.

— Будет сделано, господин.

Не прошло и получаса как Форестер был сыт и нежился в теплой воде в одной из комнат захудалого трактира. Матрац и одеяло на кровати наверняка кишели вшами. Форестер не решился садиться на нее, но от ванной с мылом не отказался. Мышцы в теплой воде расслабились, а белая ива, заваренная в кипятке забрала с собой боль и усталость. Впервые за долгое время ему было комфортно и хорошо.

Сделав водные процедуры Форестер отправился в магазин готовой одежды, отдал свой камзол для чистки и прикупил новую рубашку и штаны. Мальчишка за пару медяшек начистил до блеска его сапоги. Теперь можно было идти к архиепископу. В таком виде он точно его примет.

Архиепископ в это время обедал в своей огромной столовой и прихода гостей не ждал. Когда же дворецкий сообщил ему что к нему попросил аудиенции молодой Хакли архиепископ воспринял эту новость без особого энтузиазма, но Форестер не был глуп и сунул дворецкому в карман звонкую монету. Тот намеренно обмолвился о том, что вероятно молодой человек желает внести пожертвование в местный приход и эти деньги не должны уплыть на сторону. Архиепископ тут же оживился и почесав пальцами гладкую лысину вытер жирный рот платком и встал. На кушетке лежал его парадный камзол и парик. Он решил, что ради такого случая обед может и подождать. Деньги лишними не бывают. Он приказал дворецкому пригласить юношу в его кабинет и бросив тоскливый взгляд в сторону ароматного поросенка с печальным видом покинул столовую.

В кабинете архиепископа было прохладно. Форестер поежился от холода и вдавил шею в плечи, а услышав тихое покашливание резко обернулся назад:

— И так, молодой человек. Надеюсь у Вас срочное дело. Иначе я буду слишком недоволен из-за того, что Вы посмели оторвать меня от обеда, — раздраженно произнес архиепископ и уселся в широкое кресло за свой рабочий стол.

— Ваше преосвященство, я не смел и надеяться, что вы решите меня принять, — испуганно проблеял Форестер. Архиепископ показался ему слишком грозным, и он немного испугался того, что что-то в его планах пойдет не так.

— Ближе к делу, — перебил его архиепископ, вставляя в правый глаз округлое пенсне.

Форестер не стал тянуть время. Нервно сглотнув он дрожащими губами произнес:

— Я хотел бы искать вашего благословения на брак с Аннабель Райли. Девица является сиротой и долгое время находилась под покровительством моего отца.

— Вы родственники? — удивился мужчина.

Форестер поежился от этого вопроса. Сам он Аннабель за свою родственницу не считал.

— Да, — неохотно ответил он. — Насколько я знаю браки между кузенами разрешены. Я хотел бы поступить, по совести, — попытался он надавить на жалость, вот только архиепископа было не так-то просто чем-то пронять.