Хозяйка Северных гор
Шрифт:
А я подумала о том, что я теперь женщина богатая, почему бы мне не прикупить дом в столице.
Леди Ярон посмотрела на меня и... кивнула:
— Жаль не можем сейчас написать графу, чтобы он присмотрел ещё и дом.
Ганзейцы привезли с собой музыкантов и инструменты. Для современного человека было незатейливо, но для нас за зиму, проведённую в делах, отвыкших от развлечений, эта простая музыка оказалась настоящим подарком. Да ещё и привезённый ганзейцами ухажёр добавлял «огня», он взялся учить меня новомодным танцам. А поскольку я не оставалась с ним одна, во
Ян ван Ольден действительно обладал харизмой, и даже его примитивные шутки нам нравились, парень быт слегка туповат, но именно это и подкупало, от него мы не ожидали какого-то коварства. И при этом не быю никакой пошлости.
Например, когда я настояла на том, чтобы он учил еще и леди Ярон, он мне заявил:
— Леди Маргарет, совсем Вам меня не жаль, раньше я опасался только Вашего лорда-дикаря, а теперь мне ешё и парня в зелёном надо бояться.
А иногда мог запросто рассказать о том, что он не купец. Тем самым подтверждая теорию Элери, что у него здесь совсем другие цели.
И, общаясь с ним, я понимала, что будь на моём месте настоящая леди Маргарет, она бы не устояла.
Алан Стюарт продолжал молчаливые ухаживания, «поставляя» на кухню охотничьи трофеи. Элери всегда заявляла в шутку, что, если он перестанет это делать, то нам придётся снова питаться однообразно.
Он больше не пытался вызвать меня на прогулку. Но однажды утром он снова заявился ко мне в кабинет.
— Тебя можно найти только здесь без этого твоего прилипалы, — заявил мне лорд-стюард, вваливаясь в мой кабинет, снова не постучавшись.
— Что ты хотел, Алан? — мне не хотелось с ним ругаться, и объяснять, почему я провожу много времени с ганзейским ухажёром.
Мне вообще никому и ничего не хотелось объяснять, я взрослая, и делаю, то, что считаю нужным.
— Ты совсем не рада меня видеть? — Голос Алана звучал так, словно его обидели.
Я укоризненно посмотрела на огромного и красивого парня:
— Я рада, Алан, но ты же не ждёшь, что я буду прыгать тебе на ручки?
Мне удалось его смутить. Алан опустил глаза, а я, пользуясь тем, что шотландец на меня не смотрит, изучала его волевое лицо, широкие плечи, статную фигуру, и думала, что между Аланом и графом есть различие, которое делает их похожими.
Оба служат, один служит своему королю, а вот другой служит своему народу. И в этом есть большая разница.
Служение королю имеет конечность, потому что короли не вечны, а вот служение своей стране, своему народу, здесь нельзя вставать между, можно только сбоку.
— Я ухожу через две недели, — глухим голосом произнёс Алан, — договорился с ганзейцами, они довезут нас до Абердина.
Я молчала, не хотела давать напрасной надежды. Не скрою, как мужчина Алан мне нравился, его природный магнетизм и неукротимая энергия словно искры, из которых мог родиться огнь, вызывали разные желания, но в комплекте с этим шёл риск, а я не быта к этому готова, да и не хотела. Если и принимать решение, то это скорее будет «спокойный берег», а не «бушующее море». И таким мне виделся брак с графом
Алан, так и не дождавшись от меня ответа, сам рассказал, что уходит с небольшим отрядом, остальных людей, включая женщин и детей пока оставляет здесь. После совета глав кланов станет понятно, что и как.
— Я вернусь, скорее всего, к концу лета, и снова спрошу тебя, — он посмотрел на меня тоскливым взглядом.
Но я снова промолчала, и Алан ушёл.
А через неделю Ян ван Ольден предложил мне... «руку и сердце». Отец Яна был правителем одного из больших городов Ганзы, Готланда. Как «вкусно» он расписывал преимущества жизни в Ганзейском союзе, рассказывая, что там нет королей, а в основе управления лежит экономика.
Ян говорил:
— Нам не нужна большая армия, мы введём эмбарго и другие ограничения, и всё, победа у нас в кармане.
Я чуть было не «клюнула» на его речи, когда он рассказал, что именно Готланд первым заключил договоры с Московским княжеством. Услышав до боли знакомое слово, мне сразу захотелось в этот самый Готланд, хотя я и понимала, что Московское княжество этого времени, совсем не то, что я видела в сериалах и фильмах.
И скорее всего, вряд ли, там кто-то обрадуется приезду английской леди.
В общем, Яну я отказала. И почему-то мне показалось, что он не очень-то и расстроился.
Ганзейские купцы тоже начали готовиться к отъезду, забивали трюм всем, что я могла им продать. Эти проныры готовы были скупить всё, но нам удалось попридержать товары для весенней ярмарки в Карнарвоне.
Поскольку обратный путь у корабля ганзейцев предполагался длинным, из-за того, что они везли Алана и делали крюк по Северному морю, мы сделали для них партию галет в дорогу и вяленой колбасы.
Как раз дозрело прошутто, и несколько ног я продала. Со стороны ганзейских купцов был такой восторг, что я даже сначала не поняла, что это они так восхищение выражают:
— О! О! Unglaublich lecker*, unglaublich lecker.
('непередаваемо вкусно (нем.))
Только и слышалось от «гостей», которые, волнуясь, переходили на свой язык.
Я улыбалась, значит всё нормально, купцам пришлось по вкусу, теперь дело за малым: сырьё и время.
Конечно, не везде я разрешала купцам высматривать и вынюхивать, например, в лабораторию моих «химиков-алхимиков» я запретила пускать любопытных гостей, как бы они не нарезали круги вокруг отдельно стоящего дома,
Обойдутся, и так много всего, включая серебро.
Правда, изделий, подготовленных Родериком для продажи пока было немного, особенно выполненных в технике филигрань, очень уж кропотливая была работа, зато у Родерика появился помощник на финифть. И они наладили конвейер. Я сперва переживала за качество, но потом поняла, что «всё гениальное просто», и в четыре руки, с помощью эмали ребята могут создавать вполне товарные украшения.
За несколько дней до отъезда Ян снова повторил своё предложение. Мы даже с леди Ярон переглянулись, откуда такая настырность, видно же, что «дышит» Ян ко мне ровно. Да я ему нравлюсь, но в жёны он явно не сам меня выбирал.