Хозяйка собственного поместья
Шрифт:
— Ты тоже иди руки мой, — сказала я Михаилу. — Быстрее управитесь — быстрее Дуня плов вынесет.
— Плов? — Парень аж споткнулся. — В смысле — с мясом? Нам?
— С мясом, — подтвердила я. — Вам. Эй, ты чего?
Парень, судя по всему, собирался бухнуться мне в ноги, в последний миг остановился. Поклонился низко.
— Спасибо, Настасья Пална, за доброту да за щедрость вашу.
— Вон, Виктора Александровича благодари, — указала я на мужа, который с веселым любопытством наблюдал за происходящим во дворе. —
С которым мне пришлось возиться сегодня, и завтра этот геморрой не закончится. И вот вроде спасибо сказать нужно, а хочется ругаться. Устала. Работа копится снежным комом, конца-края этому не видно, а ведь еще даже сезон не начался! И на фоне накопившейся усталости каждая мелочь бесит, будто камешек в кроссовке.
Парень поклонился барину. Тот что-то негромко ему сказал, хлопнул по плечу. Михаил ушел к своим, мыть руки вместе со всеми.
Надо было видеть лица остальных работников, когда Дуня вынесла из кухни и отдала Михаилу чугунок с пловом. Хоть он и был завернут в полотенце, чтобы ловчее было держать горячий, но запах, исходящий из-под ткани, говорил сам за себя.
Я взяла у Дуни чугунок поменьше, для нас двоих, понесла в дом. Виктор молча попытался вынуть его из моих рук, но я только крепче вцепилась. Невелика тяжесть, сама управлюсь, и нечего тут без спроса руки тянуть!
Положила плов в тарелку, поставила перед ним.
Виктор зачерпнул еду краешком ложки с таким видом, будто сомневался, не отравлено ли. Мне захотелось запустить в него миской.
— Очень вкусно. — сдержанно похвалил муж.
И без того не слишком хорошее настроение упало ниже плинтуса, хоть я и видела, как старательно он заработал ложкой.
— Еще немного, и вся округа будет проситься к вам на работу только ради кормежки.
Ну да, расплачиваться-то у меня все равно больше нечем, кроме как едой. Которая тоже не на мои деньги куплена. Эта мысль окончательно испортила мне настроение. Я опустила на стол свою миску с пловом. Вышло неловко, так что даже рисинки подпрыгнули.
— Нетрудно быть щедрой за чужой счет, это вы хотите сказать? Только у меня просто не хватит времени и сил готовить отдельно себе и отдельно работникам.
— Вы могли бы… — Виктор осекся.
«Вы могли бы нанять кухарку», — видимо, собирался сказать он. Я сделала вид, будто не поняла. Конечно, это же так просто — нанять работников, только плати! Если найдется чем.
Очень хотелось спросить, о чем он думал, оставляя жену без содержания, и думал ли вообще — или просто торопился избавиться от опостылевшей супруги. Но это выглядело бы просьбой о деньгах или стало бы началом новой ссоры, и я прикусила язык.
Надо успокоиться. Но я слишком устала — и сама, и от его навязчивого любопытства, весь день таскается за мной как приклеенный. И слишком обижена его сдержанной реакцией. Детский сад, конечно, кто похвалит меня лучше всех — но разве трудно?
— Я мог бы забрать повара из своего имения, — сказал Виктор.
Сперва Иван, потом повар, потом какой-нибудь садовник, а потом я буду ходить по струночке в собственном доме?
— Нет уж, хватит с меня посторонних!
— Кого вы имеете в виду под посторонними? — нехорошо прищурился муж.
Догадайся, ты же умный!
— А что, небольшой выбор? — огрызнулась я. — Надо расширить? Мало мне одного вашего бестолкового слуги, давайте сюда и повара притащим!
— Что вы имеете против моего повара? — В голосе Виктора прорвалось раздражение, и мое терпение лопнуло.
— То, что этовашповар! Который будет болтаться намоейкухне! В грязных лаптях…
— Каких лаптях?!
— И с немытыми руками! Мне же больше заняться нечем, только учить ваших слуг гигиене!
— Жан — чистюля, и вы прекрасно это знаете!
— Ах, он еще и Жан!
Воображение мигом нарисовало мне образ щуплого лупоглазого человечка с тонкими завитыми усами и в высоченном поварском колпаке, брезгливо разглядывающего чугунок на печи.
— Теперь вам и имя его не нравится? Что за новый каприз? Ему что, обозваться Акакием ради вашего удовольствия? — Виктор отложил ложку.
— Да хоть Амфилохием, лишь бы он держался подальше от моей кухни!
— Вместе со мной? — Он оперся ладонями на стол, начиная приподниматься.
— Это вы сказали, не я!
Виктор отодвинул тарелку, опустил ложку на стол. Чересчур аккуратно, явно стараясь сдержаться.
— Спасибо, я сыт.
Я положила ложку — слишком резко, дерево хрупнуло о стол, черпало раскололось. Кто за тобой доедать будет? Свиней у нас нет!
— Пожалуйста, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.
Виктор вылетел за дверь, я поднялась из-за стола, чтобы взять себе другую ложку. Собрала обломки — надо выбросить, — но нервы сдали окончательно. Я со всей дури запустила останками ложки в дверь.
Которая ровно в этот момент начала открываться.
Дуня пискнула, пригибаясь. Я ойкнула, но обломки пролетели у нее над головой, не задев. Девушка шарахнулась обратно в галерею.
— Стой! — окликнула ее я, но вместо просьбы получился командный рявк.
Дуня застыла, часто моргая. Если она сейчас заплачет, я точно разревусь — от усталости и досады. И будет в доме вселенский потоп от слез.
— Ты чего буянишь, касаточка? — проворковала Марья из-за спины Дуни. Отодвинула девушку в сторону, заходя в кухню.
— Дуня, извини, я не думала, что кто-то войдет, — сказала я. — Это не в тебя летело.
Она смутилась.
— Да что вы, Настасья Пална…
— Жаль, не аспид вместо Дуни пришел, — пробурчала Марья. — Ему бы в лоб в самый раз попало.