Хозяйка
Шрифт:
– Они станут обыкновенными богами только в том случае, если им начнут приносить жертвы, молитвы, доверять надежды, – объяснила Дриана и неуверенно добавила, – Но этого не случится никогда. Люди достаточно натерпелись от религии, чтобы пытаться воссоздать ее вновь.
– Даже так? – Ноэль немного помолчал, собираясь с духом, – На людей упала чересчур большая ответственность. Столько свободы вдруг свалилось на их плечи. Некого винить за собственные ошибки, кроме себя, некому сотворить чудо в безвыходной ситуации. Ардалион со своей теорией непротивления злу придется как нельзя кстати, а прототипы будущих идолов рядом – в самих понятиях Бог и дьявол.
– К чему этот спор? Дриана с любопытством заглянула в обиженные глазенки маленького совенка.
– Потому что я понял, кто ты, – Ноэль покачал головой, – И я знаю, кто победит в предстоящей схватке. Абсолютная власть – тяжелая ноша для хрупких плечей одинокой женщины.
– Ты обо мне или о Нерене? – грустно поинтересовалась Дриана, впрочем, имея горький по неизбежности ответ.
Ноэль промолчал, следя в небе за чем-то, только ему видимом.
– Думаю, теперь ты можешь позволить своему другу явиться, – многозначительно кивнул он в сторону небольшой тучки, подозрительно точно следовавшей за кораблем.
– Все-таки ты догадался о нем, – признала поражение Дриана, легким жестом подзывая к себе перекидыша. Золотой дракон, жаром чешуи могучих крыльев озаривший ночь, материализовался над главной мачтой. Атлантка при всем своем желании не смогла бы превратить его в волка. Всей ее силы хватало лишь на мысленные разговоры с оборотнем, и то пальма первенства принадлежала ему, который попросту прочитывал приказы в ее мозгу. Сам того не подозревая, Ноэль спас ее от сокрушительного признания своей слабости, щелчком перекинув дракона в преданного хозяйке зверя.
– А ведь он старше всех нас вместе взятых, учитывая реинкарнации, – мальчик задумчиво запустил пальцы в густую серую шерсть загривка волка, – Его роль неизменна с сотворения мира – верой и правдой служить Хозяину. Видите, Дриана, ларчик-то просто открывался. Не от великой любви переметнулся он на вашу сторону, а от осознания, что вы преемница.
Перекидыш не огрызался на дерзкого малыша, разгадавшего его сущность. Жалобно заскулив, он поджал хвост и подполз на брюхе к императрице, вымаливая прощение преданными жемчужными глазами.
– Мечтаешь поссорить меня с ним? – с легкостью раскусила его замысел женщина, – Не выйдет. Мне плевать на причины, главное – он мой друг.
– А как же Луна? – Ноэль безжалостно дотронулся до едва зажившей раны в душе императрицы, – Кобылица, не раз спасавшая вас, рискуя собственной шкурой? Где она?
– Не знаю, – атлантка тихо оправдывалась сама перед собой, – Леон сказал, что она затерялась в сутолоке гражданской войны, скинув с себя русалку, принявшую мой облик. Часто я просыпалась от ее призывного ржания, но не находила ее, как ни старалась.
– А так ли вы были настойчивы, как в первый раз? – задал Ноэль каверзный вопрос и холодно заключив свой допрос, – На самом деле, у вас нет друзей, вы одиноки, как и Нерена.
– А как же Эрик, Леон? – выкрикнула она в его соболезнующее лицо.
– С Леоном, поверьте, вам скоро придется проститься, – уверил ее Ноэль и принялся медленно отступать во мглу, – Поспешите, иначе вы рискуете не застать Эрика в живых.
– О чем ты? – с ужасом спросила Дриана.
– Иди, – приказал ей голос из темноты, – Иди.
И Дриана подчинилась. Безмолвно, готовая к самому худшему, поспешила она в каюту Эрика, сопровождаемая тенью перекидыша.
В
– Неприглядное зрелище, не правда ли? – глухо проскрипел его голос. Черные непостаревшие глаза живо глядели из-под пелены седых волос, – пришел и мой черед платить за грехи.
– Тебе вредно разговаривать, – сделала Дриана попытку успокоить Эрика.
– Мне вредно жить, – рассмеялся в ответ старик. Мучительно раскашлявшись, он с усилием схватил руку женщины, – Слушай меня внимательно, детка. Знай, я благодарен судьбе за встречу с тобой. Помни об этом, когда придет твой час отчета пред ней. Не плачь над моим трупом. Я жил так, как считал нужным. Да, я делал ошибки, но это было мои ошибки! Моя дорога навсегда останется моей, и я счастлив, что прошел ее от начала до конца, ведомый светом моей путеводной звезды. А ей в последние десятилетие являлась твоя улыбка. Спасибо за то, что дала мне шанс почувствовать себя человеком. Я верю, ты победишь. Нет, не плачь, – скривился, как от непереносимой боли, Эрик при виде слез, падающих из глаз Дрианы, – Я славно пожил и изведал силу любви и ненависти. Живите, а мне осталась последняя радость, ведь каждый из нас был прав.
– Я не забуду тебя, – прошептала она, наблюдая, как истекает по капле его жизнь, – Прости.
– Прощай, – откликнулись его холодеющие губы. Эрик вытянулся на постели, в последний раз глубоко вздохнул и успокоился навсегда со светлой улыбкой на устах. Мятежные черты его лица наконец-то разгладились, уступая место детскому, немного удивленному выражению, будто кто-то выдал ему страшную тайну перед смертью. Дриана не плакала, ее просто трясло мелкой прерывистой дрожью. Она не могла отвести взгляда от как-то враз съежившейся фигуры островитянина, боясь, что он в тот же миг исчезнет. Леон не делал попыток увести ее из каюты, он гладил ее по голове, точно маленькую девочку, впервые столкнувшуюся с потерей близких. Она стремилась запечатлеть, вобрать в себя портрет Эрика до мельчайших черточек. Убедившись, что забытье больше не грозит лику Эрика, атлантка резко отшатнулась и прикрыла измученные глаза ладонью.
– Все, Леон, все, – простонала она, – Я готова.
Леон молча прижал ее к себе. Впереди была долгая ночь похорон. Тело Эрика облачили в белый саван и бережно уложили в лодку. Взмах топора, перерубившего веревку, и та медленно соскользнула на гладь океана. Попутчики, собравшиеся на палубе, следили, как постепенно терялся челнок в сумраке темных вод. Пространство заполнил едва слышный звон рвущихся струн – это прошлое окончательно прощалось с настоящим. С Эриком в даль океана уплывала целая эпоха приключений в жестоком, но справедливом мире, где можно было всего достичь собственными силами, полагаясь лишь на верную руку друга, надежную сталь проверенного в боях меча и веря в счастливую звезду, горящую над головой странника.