Хозяйственные истории

Ly U.

— Фи, шпаги, скажешь тоже, — Горд сделал пренебрежительный взмах рукой. — Вот секиры — это я понимаю.

Я замерла — моя решимость скрыть с поля боя поколебалась. С этих юнцов станется добавить еще два своих трупа к крысолачьим в рядок. Так, просто ради бахвальства.

— На крысолаках!!! — с преувеличенным энтузиазмом закричала я. И дворцу польза, и человечьих жертв не предвидится.

Все на секунду замерли, затем Горд довольно рассмеялся.

— Слышишь, что решила дама? Да, я тебя в два счета сделаю, улитка ты косолапая!

— До двадцати, кто быстрее набьет, — тут же объявила

царевна. — Начали!

Глядя на то, как подростки скрываются в чащобе парка, я почувствовала свой долг выполненным. Хотя стойте! Выходит, что танцевать мне все же придется! Промашка. Оставалось только уповать на то, что к концу состязания они забудут о его причине.

Я посмотрела на принцессу Агнесс, теребящую в руках очередную книжицу. Видимо, это означает, что она нервничает. С чего бы это? Мне казалось, что вчерашнее изгнание духов прошло успешно, да и разошлись мы миром, никто ничего не должен был заподозрить. Сегодня наследница Катона была одета в платье цвета пожухшей розы. На словах может показаться, что это шаг вперед по отношению к внешнему виду принцессы, но реальность была более суровой. Цвет настолько ей не шел, что серое платье можно было бы считать благословением.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — бодро поприветствовала я. Тут же отметила, что руки принцессы замерли и приняли точно такое же положения, как на картинке в учебнике "Хорошие манеры для молодых девиц".

— Доброе утро, леди Николетта, — такой сдержанный ответ был практически укором моему приподнятому настроению. — Вы со многими находите общий язык.

— У меня семеро младших братьев, я найду общий язык с кем угодно, — улыбнулась я. — Вы хотели со мной поговорить?

— По поводу вчерашнего вечера…

— Я же уже пообещала, что об этом никто не узнает, особенно Ваш воспитатель.

"Пообещала" это вообще-то мягко сказано. Железная принцесска едва ли не заставила меня поклясться всеми святыми и родственниками до седьмого колена в присутствии церковника. И откуда только в ней силы взялись после обряда изгнания?

— Сейчас меня больше беспокоит король, — между ее прямыми бровями залегла морщинка.

А уж я-то надеялась, что она так и не вспомнит о своих довольно смелых приставаниях к королевской особе.

— Не беспокойтесь, не думаю, что он Вас узнает, встретив во второй раз, — я постаралась произнести это с уверенностью, хотя в глубине души сомневалась, что наш впечатлительный монарх забудет такое наглое посягательство на свою персону. — Вспомните, какой слой косметики нам пришлось смыть с Вашего лица.

Принцесса Агнесс поморщилась, а затем ее лицо стало еще мрачнее:

— Кстати, чья это была косметика?

Значит, еще одну занимательную часть, где она вломилась в чужие покои, принцесса пока не восстановила. Ее ждет еще немало сюрпризов. Мне стоило больших усилий успокоить взбешенных дочерей старшего лорда. Сестрички попались горластые, с отменной базарной лексикой. Эта троица угомонилась только после того, как я предположила, что все дело рук их тайных завистниц, которые уверены, что одна из них станет будущей королевой. Ложь наглая и неумелая — но, как ни странно, действенная. Девицы с удовлетворенным самолюбием заявили, что они слишком великодушны,

чтобы добиваться поимки несчастной взломщицы.

— Не имею ни малейшего понятия, — развела руками я.

— Вы слышали, вчера кто-то влез в комнату к трем сумасшедшим сестричкам! — с разбегу, видимо, даже и не думая останавливаться, наскочила на нас княжна Стасья, задорно потряхивая густой челкой. У меня аж сердце екнуло. — Представляете, эти дурехи думают, что это кто-то из гостей!

Я возвела глаза к небу, наблюдая, как бледнеет принцесса Катона. Еще секунда — и мы будем приводить ее в сознание нюхательными солями.

— Ха-ха, какая чушь, — ответила я княжне, ненавязчиво беря ее под локоток. — Кому они сдались?

— Вот и я говорю. Пропало всего-то несколько баночек с косметикой! Так нет же, они ходят и приглядываются, не намазался ли кто их помадой! Фу, гадость какая!

Я в сотый раз поразилась непосредственности этой девушки, но все же поспешила увести ее подальше от принцессы Агнес, напоследок подмигнув бедняжке в знак ободрения.

— Вы точно ничего об этом не знаете? — в сотый раз спросила Стасья, даже и не заметив, что третья собеседница поспешила раствориться в чаще парка. — Управляющий, как- никак.

Я тут же прикинулась недалекой идиоткой, в чем неожиданно преуспела.

— Кстати, один мой придворный хотел переговорить с Вами по очень щекотливому вопросу, — перешла на громкий шепот княжна.

Я удивленно приподняла брови, и это было расценено как согласие разговаривать на все самые щекотливые вопросы в мире. Теперь уже девушка перехватила меня под локоть и с неожиданной силой поволокла вперед, к розарию, словно маленький, но упертый теленок.

Розарий оказался популярным местом среди гостей для утренних прогулок. Аромат чайных роз ненавязчиво летал в воздухе, а вокруг одного из сортов мелких, но необычных цветов целыми стадами носились разноцветные бабочки. Митич был тут как тут, снисходительно и гордо поглядывая на прогуливающихся людей.

— И где же Ваш придворный? — я рассматривала знакомые и незнакомые лица.

— Только обещайте, что отнесетесь к его вопросу со всей возможной широтой взглядов, — настояла княжна.

— С чем, с чем?

— Ай, ладно, сами поймете.

Обещанный придворный любовался кустиком роз, покачиваясь на каблуках в два раза выше моих. Кружевные чулки переходили в панталоны пастельных тонов. Камзол притален и вышит шелковой нитью. На лице придворного были заметны следы макияжа, о чем мужчины в наших краях уже позабыли лет двести назад. Светлые волосы завиты и тщательно уложены. Не человек, а кукла.

— Это Ларкин, — опуская все титулы, если таковые и были, представила его княжна.

Франт даже не поклонился.

— Мать, где тебя носило так долго. Я уже заждался, — растягивая слова, проговорило чудо, фамильярно опираясь на плечо Стасьи. — Эти снобы об меня уже все глаза стерли.

Он махнул рукой на других прогуливающихся. Кажется, еще немного такого общения — и моя широта взглядов не выдержит.

— А у тебя, душечка, интересное лицо, — Ларкин подошел ко мне и попытался рукой приподнять мой подбородок, но я вовремя шагнула назад. — Немного косметики — и я сделаю из тебя бабочку.