Храм Фортуны
Шрифт:
Это была блондинка с мягкими шелковистыми волосами, подстриженными на египетский манер. Первой такую прическу продемонстрировала римлянкам царица Клеопатра. Не стянутые традиционным жгутом, эти прекрасные волосы свободно ниспадали сзади, касаясь изящных плечей; аккуратная челка закрывала лоб. Огромные зеленые глаза девушки с любопытством смотрели прямо на растерявшегося трибуна. Алые губки чуть приоткрылись, кожа была белая, словно паросский мрамор. А поскольку в волосы были вплетены золотые и серебряные нити, они вспыхивали и переливались
— Ну, — подтолкнул Сабина Друз. — Проходи.
— Приветствую вас, достойные дамы, — хрипло сказал трибун.
Достойные дамы расхохотались, блондинка — громче всех.
— Наконец-то, — капризно протянула Домиция. — Сколько можно ждать?
— Приказать подать еду? — спросила Ливилла, обращаясь к мужу.
Тому явно нетерпелось поскорее удрать отсюда.
— Не надо, — ответил он, усаживаясь на табурет, покрытый мягкой подушкой. — Пусть принесут вина. Холодного.
Ливилла отдала распоряжение темнокожей служанке, и та бросилась выполнять приказ.
Женщины с интересом разглядывали Сабина, который тоже присел на табурет и теперь чувствовал себя так же неуютно, как в бою на Рейне под градом германских копий.
До сих пор нечасто приходилось ему сталкиваться с женщинами в своей походной жизни, а уж с такими — вообще никогда. Обычно свои потребности он удовлетворял при содействии обозных проституток или вообще швырял на свою твердую солдатскую постель какую-нибудь дикарку из военной добычи. А здесь... О, Венера, велика твоя власть.
Сабин украдкой поднял глаза и посмотрел на юную блондинку. Девушка игриво улыбнулась ему. Трибун почувствовал себя немного увереннее.
Друз от души веселился, видя его смущение, но теперь решил прийти на помощь новому другу.
— Да перестаньте вы пялиться на него! — рявкнул он с напускной строгостью. — Это вам не театр. Спросите лучше, как ему служилось, в каких странах он побывал, что видел, с кем сражался...
— Действительно, — сдержанно произнесла Ливилла. — Расскажи нам, любезный Валерий Сабин. Нам так интересно послушать нового человека.
В этот момент принесли вино. Друз тут же присосался к чаше, поэтому трибуну не оставалось ничего другого, как, вздохнув, приступить к рассказу.
Поначалу он просто стыдился своей речи, грубоватой и лаконичной. Ведь эти девицы наверняка привыкли слушать краснобаев-риторов на Форуме и сейчас начнут вертеть нотами, если он вдруг выразится без должного изящества.
Но ничего подобного. Наоборот, им всем очень нравилась его манера говорить, они просто вскрикивали от восторга, услышав какое-нибудь не совсем приличное слово, ненароком вырвавшееся из уст краснеющего трибуна.
Беседовали они довольно долго, женщины засыпали его все новыми вопросами о службе, о сражениях, о командирах. Сабин искренне хвалил Германика, не скрывая своего к нему отношения. О Гнее Домиции Агенобарбе он не мог сказать ничего конкретного, но по реакции его сестры понял, что они
Наконец, успевшему осушить несколько чаш Друзу надоела эта пустопорожняя болтовня. Он решительно поднялся на ноги.
— Хватит, девочки, — сказал он громко. — Бедняга Сабин, уже, наверное, мозоли натер на языке. Теперь ему пора идти натирать их на чем-то другом.
— На чем, например? — холодно осведомилась Ливилла.
— На желудке, для начала, — улыбнулся Друз. — А что?
— Ничего, — бросила его жена.
— Не расстраивайся, милая, — бархатным голосом пропела Домиция. — Если муж не хочет тебя осчастливить, это охотно сделает кто-нибудь другой.
Друз пренебрежительно махнул рукой и двинулся к двери, кивком пригласив Сабина следовать за собой. Было видно, что ему совершенно все равно, с кем спит его супруга.
— Куда это запропастился красавчик Элий Сеян? — невинно спросила Домиция, искоса поглядывая на надувшуюся Ливиллу.
— Да перестань ты! — крикнула та. — Сколько можно.
Блондинка заразительно расхохоталась.
— Хватит вам кусать друг друга, — сказала она весело. — Лучше давайте попрощаемся с нашим гостем.
Сабин, как раз выжидавший момент, чтобы откланяться, с благодарностью посмотрел на нее и кашлянул
— Прошу прощения, — сказал он, силясь на светский тон. — К сожалению, мне пора идти. Было очень приятно... — он запнулся, не зная, что говорить дальше
— Нам тоже, — выручила его Домиция. — Заходи еще мой храбрый воин. Только теперь не сюда, а ко мне...
Ливилла под столом дернула ее за край столы, и Домиция умолкла. Блондинка своими зелеными влажными глазами проводила Сабина до самого порога. Когда он в последний раз обернулся, чтобы поклониться, их взгляды встретились...
Друз нетерпеливо схватил трибуна за руку.
— Давай, идем. У нас большая программа, а ведь скоро стемнеет. Наверняка все уже на месте и пьют отличное албанское винцо из подвалов старика Силана.
— Что? — не понял Сабин, погруженный в собственные мысли.
— Ах да, я же тебе еще не сказал, — спохватился Друз.
– Мы идем на ужин к моему приятелю Аппию Силану. А у его отца — сенатора, между прочим, в подвалах каких только вин нет! Вот где настоящий Элизеум!
— А кто такая эта девушка, блондинка? — спросил трибун, которого сейчас меньше всего интересовали подвалы какого-то сенатора.
— О, боги! Вас даже не познакомили, — возмутился Друз, хотя и сам забыл сделать это. — А ты такой скромный, оказывается. Она тебе понравилась? Ничего девчонка, а? Не сравнить с моей холодной рыбой или этой кривлякой Домицией. Ее зовут Эмилия, она...
— Эмилия, — повторил Сабин, чувствуя, как по его телу пробегает дрожь:
Друз заметил это.
— Ого! — сказал он. — Высоко метишь, трибун. Засматриваться на правнучку самого Августа — тут действительно нужна смелость.
Но в голосе его не было издевки.