Хранитель ключей

Воль

— Я сотру эту улыбку с лица! Бейте её! — команда из жалкого рта. Чувство собственной никчёмности и ничтожности. Брань с рыками, вперемешку со скрипами воздуха из девического рта.

Пинки. Удары. Смех. Грабёж.

Насилие в тишине.

Вокруг тела следы на снегу.

Пальцы трепещут перед силой ног и мечтают быть сильнее. Глаза закрываются. Тело сковывают боль, ненависть и искры.

***

Хрустит снег. Тяжёлой поступью тень вышла на охоту в глухую ночь. Она идёт мимо бульваров, оглядывает медленным взглядом ночь и ищет нужный двор. В одном из них начинает блистать огонь. Падает снег. В глухую чёрную

ночь. Несколько людей выбегают из закрытого двора, профессионально, мимо камер. Тень оказывается недалеко от них. Смотрит упрямо на всех и ждёт, когда на неё обратят внимание, а они бегут сломя голову, к машине с тонировкой, и лишь один удосужился поднять голову и увидеть тень, под стопами которой уже мерцали молнии. Мгновение и две молнии змеями кинулись по снегу, а после по тротуару, асфальту к машине и разорвали шины. Автомобиль тут же сел.

Ночные муравьи-поджигатели выпрыгнули из своего муравейника: некоторые бросились наутёк, вторые стали проверять машину, третьи звонить главарям, четвёртые отбиваться от выбежавших владельцев машин и жильцов домов, разглядевших хаос, как внутри двора, так и за ним.

Тень скрылась с глаз и зашагала к беглецам, растворяясь в снеге и ночи, в блеске фонарей.

***

В допросной сидело шесть человек, обожжённые электрическими зарядами. Они хватались за свою голову, с ужасом поглядывали на следователя, на своих и не знали, что говорить. Трое из них даже лишились возможности общаться — внутренний огонь сжёг голосовые связки и языки.

— Ты вы говорите, что на вас напали? — нахмурился следователь. Шестеро живенько закивали головой. — Кто и как? Вы все находились в разных частях города, а говорите, будто бы это сделал один человек. Хватит молоть дурь! — и ударил по столу. — Ребятки, это не шутки. Пострадало двадцать машин. Был взрыв. Был пожар, чёрт возьми! Даже не думайте, что это сойдёт с рук, — пригрозил пальцем людям от шестнадцати до тридцати двух лет.

***

— У них не было возможности придумать эту отмазку, — говорил следователь прокурору. — Вместе или порознь — версия одна.

— Возможно, это ещё одна группа, только мстителей.

— Уж лучше бы пожары предотвратили. Десять в реанимации.

***

Тень смотрела на свои руки, облачённые в непробиваемые чёрные печатки. Тень смотрела на город, окрашенный языками пламени. Тень смотрела в небеса и видела падающий снег. Перчатки превратились в человеческие хрупкие кулаки.

***

Анастасия шла из подземного кафе, удерживая в руках стаканчики с кофе. Редкая меланхолия наконец спала, а морось, мало похожая на снег, превращалась в настоящие снегопад, чистый и холодный. Он окутывал замирающий город, который медленно накрывала ночь. Автомобилисты, не позаботившиеся о своём транспорте заранее, сжимали губы от напряжения и молили Господа, чтобы без происшествий доехать домой. Стремительно рассасывались пробки. Людей становилось меньше.

Девушка уже была на бульваре, почти закончила обдумывать следующий проект, как внезапно застыла, услышав резкий визг шин и несколько глухих матерных ударов.

Человек не справился с управлением, его машина поехала вниз и врезалась с той, что ехала спокойно за ним. Столкновение. И ещё раз. Не ожидавший такой подлянки водитель спокойной машины ощутил, как и его прижали с сзади. Три машины вцепились друг в друга, в двух из них сработали подушки

безопасности, но они полностью не смогли уберечь водителей. Анастасия не мешкая достала смартфон и позвонила в 112. Поспешила на помощь.

— Не трогайте! — одёрнула она тех, кто хотел вытащить человека из-под подушки. — Это должны сделать врачи.

— Эй, он задохнётся!

— Именно врачи просят не трогать пострадавших в таких ситуациях. Вы врач? Вы будете отвечать за свои действия, если что-то пойдёт не так?

У всего есть причина и следствия. Причины этой аварии в том, что владелец машины не поменял шины, не делал техосмотр. Считал, что его никогда не покинет удача. Судьба сегодня злорадствовала, глядя, как убивается человек, глядя на свою «ласточку», блея, объясняя, что случилось полицейским, участникам ДТП. Скорая увозила пострадавших со сломанными ключицами и сотрясениями средней тяжести. Подъезжала машина одного телеканала.

— Вы очевидец? — подошёл полицейский к Анастасии.

— Этот виноват в аварии. Он поехал назад и спровоцировал аварию. Произошла цепная реакция, как в домино.

— Можно ваш паспорт? — человек взял книжку, открыл и застыл. — Вы несовершеннолетняя. Почему вы находитесь на улице в такой час?

— Потому что оказалась очевидцем, — закатила глаза Анастасия, вяло зевнув. — Давайте так, назовите меня неизвестным очевидцем. Или кем ещё. Всё равно.

Анастасия пила холодный кофе и подводила итоги дня: учёба, ужин, кафе и авария. Девушка вздыхала от усталости, мокла в ванной и думала взять отпуск.

— Бред, — верно, такая идея была смешна, учитывая, что наступает новогодняя эра.

Стихал гул в ночи. Горели зелёным светом электронные часы. Прекращался снег. Девушка засыпала, обнимая себя, складываясь в позу беззащитного и очень ранимого эмбриона.

Глава 4. «Горечь»

Пальцы в картонную коробку опускаются. Складываются в яму безденежья, депрессии и страха вещи. По ладоням стекают упавшие с щёк горькие слёзы.

— Нужно было давно в Снегурки идти, — начала ругаться коллега, повторяя действия за женщиной. — Уже целую пачку скурила.

— До Нового года всего неделя. Всего неделя! — зашипела первая и, не сдержавшись, зарыдала всласть. Разбухли вены. Покраснели глаза, лицо. — Ненавижу. Так долго тянуть. Так долго кормить обещаниями. Мне уже нечем платить за ипотеку! Мне к улице готовиться? — причитала, рыдала в ладони и наводила на кабинет ещё больше горечи.

Те, что моложе и старше, с сочувствием смотрели. Каждый из них не знал, как начинать разговор дома: как сказать детям, семье, банкам и ростовщикам, что денег не будет. Ни копейки. Почти пятьдесят человек лишились средств к существованию, в канун Нового года.

— И опять с телевизора будут говорить: было нелегко, мы держались, будем ещё держаться и семимильными шагами двигаться в светлое будущее, — усмехнулась самая молодая, необременённая семейными хлопотами, но успевшая вкусить взрослую жизнь.

— Но движемся только в Ад, — ещё мрачней сказала вторая. — Лёнчик, не убивайся. Ты умная. Справишься.

— Уже с четвёртой работы меня прогнали, — и женщина поддалась истерике вновь. Завыла во весь голос. Стала надрываться под печальный понимающий взор коллег, еле-еле сдерживающих свои эмоции. — П-почему так отвратительно жить?